Призыв ведьмы. Часть 3 (СИ)

Вообще было странно, что в голову лезли вот такие мысли — мысли о браке. А точнее о том, как его избежать. Он смотрел на восхищённое лицо Милены и не понимал — и вправду любит настолько, что даже мысль о браке лишь для продолжения рода было неприятно думать?

— Ой, — воскликнула девушка и с тревогой глянула на Роара.

— Что? — спросил он, хмурясь.

— Ты не чувствуешь? — удивилась она и тоже нахмурилась.

— Не чувствую чего? — попытался уточнить митар, но потом кажется понял о чём идёт речь.

— Ну, земля, — ведьма указала им под ноги, — она вибрирует.

— Что делает? — спросил мужчина непонятное слово.

— Трясётся, Роар, — Мила сжала его руку.

— Это ин-хан, — ответил он и улыбнулся. — Его чувствуют люди магии. Маги и серые.

— А ты не чувствуешь? — уточнила она.

— Нет, — митар качнул головой. — Вон туда.

Роар указал направление движения и, когда вышли на открытое пространство, где начинался первый, внешний круг ин-хана, Милена замерла в изумлении. Глаза её наполнились слезами, хотя лицо было светлым, полным восторга, а на губах была улыбка. Вода из глаз потекла по щекам, ведьма посмотрела на него.

— Прости, я не специально, — она стёрла слёзы рукавом, но они продолжали течь.

— Не надо, — Роар сжал её руку. — Это сила. Такое бывает. Иди, маленькая, я подожду здесь.

Милена неуверенно повела головой. Он отпустил её ладонь и она побрела в середину ин-хана.

— А почему, — девушка озадаченно обернулась на него, сделав всего несколько шагов, — здесь тепло, и трава… это трава такая… почему такая фиолетовая?

— В ин-хане всегда одно и то же время тира. И это такая… хм, фиолетовая? — уточнил митар, до конца не понимая, про что она. Может цвет, вид, запах? Но Милена кивнула, только вот чему… Роар пожал плечами. — Не знаю. Она всегда тут такая растёт, такая обычная. И вон дерево — оно всегда цветёт.

Митар показал в сторону небольшого деревца, которое смогло как-то попасть внутрь магического круга и теперь всегда было покрыто цветами уже наверное невероятное количество тиров.

— Это цветы? — Милена подошла к дереву и обернулась на него с лицом восторженным и радостным, несмотря на то, что слёзы так и продолжали течь по щекам. — Какие странные… Красивые!

Дальше Милена уже ничего у него не спрашивала, а просто бродила внутри, изучая камни, осторожно ступая по траве. А Роар устроился на поваленном стволе дерева у самой кромки круга, чтобы видеть белую ведьму, но самому в круг не входить.

Ему не нравилось внутри. Точнее, когда была пора цветения, было хорошо, и в пору созревания, но вот когда всё начинало увядать, и когда приходили холода… его страшно раздражала эта разница в погоде. Тут холодно, а там тепло. Тут всё спит мертвецким сном и ничего нет, а там трава, пахнет дурманом и вообще теряешь понимание времени. Эта противоестественность его нервировала.

— Роар, — Милена подошла к нему, села рядом и уткнулась в плечо.

— Ты чего, маленькая? — спросил он, обнимая её.

— Мне жаль, что я всё время рыдаю, — прошептала ведьма виновато. — Я бы хотела не рыдать, правда, но не получается.

“А у меня не получается не выходить из себя по пустым причинам”, — подумал Роар, а вслух сказал:

— Это ничего, пройдёт, — попытался успокоить её митар. — Просто ты ещё не привыкла. И скучаешь по дому. И всё здесь такое — другое. Что необычного в этой траве?

— Ну, цвет, — пожала плечами Милена. — Нет, у меня есть тоже такого цвета, но это… хм… редко. А вообще трава зелёная и это естественный её цвет. Всё зелёное — листья на деревьях тоже.

— Зелёные? — переспросил Роар.

— Ага… я не знаю как у вас тут цвет этот называется, — ответила ведьма. — Вот у меня глаза зелёные, но всё-таки трава зеленее.

Он нахмурился.

— Запутала тебя? — смутилась она, заглядывая ему в лицо.

— Нет, — улыбнулся Роар и поцеловал её в лоб. — У тебя тарисовые глаза. Тарис — это камень такой. У меня с собой нет, покажу потом.

— Хорошо, — Милена наконец улыбнулась.

Потом немного помолчала.

— Здесь очень классно, даже не знаю, словно я вдохнула чистейший кислород, даже в груди больно. И голова кругом идёт.

— То есть тебе плохо? — сощурился мужчина. — Но ты сказала, что? — он попытался вспомнить слово.

— Классно, — она уткнулась в его рукав. — Мне хорошо. Я не смогу объяснить.

Роар рассмеялся и сильнее обнял ведьму, целуя в макушку.

— Ладно, главное, что тебе хорошо, — прошептал он её в волосы, — а остальное не важно. Можешь не объяснять.

— А давно он тут? — спросила Милена.

— Ин-хан?

— Да.

— Очень, — кивнул головой Роар. — Ин-ханы были всегда неотделимы от жизни людей. В них говорили с богами, проводили обряды. Обвязывались. Порой в ин-хане проводили первую близость между супругами, а иногда сюда приходили, если не было детей и просили богов помочь. А ещё бывало в них рожали. Это с исходом богов, и усиления культа Верховного, про ин-ханы забыли. Точнее, не забыли — просто меньше стали верить. Ведь, например, приходя сюда за ребенком и отдаваясь близости в главном круге, люди верили, что с ними в этом участвуют боги, а если богов нет, то и какой смысл?

— Но там есть магия! — заметила девушка. — Я же чувствую что-то, а ты нет.