Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ)

— Что? — выдавил из себя Тёрк, понимая, что видит. — Ах ты, засранец… ты…

Он лёгким движением, полным ярости, откинул скамью в сторону, придавив Рэтара коленом, взял за ворот рубахи.

— Ты с ней обвязался? — взгляд старшего брата был полон смертельного гнева. — И ты не знаешь, где она?

— Я думал она с тобой, — почти не слыша себя проговорил Рэтар. В голове стучало так, что кажется смерть от рук Тёрка была бы сейчас самым прекрасным, что могло бы случится в его жизни.

Это было то, что он заслужил. Нежность, мягкость, тепло, любовь… нет… только яростная, уничтожающая боль, несущая с собой смерть.

— Да с чего, дурень? — взвился Тёрк.

— Она была с тобой, чтобы провести обряд повязи кровью, — в Рэтаре снова проснулась злость. — Я видел, я это видел…

— Что? — брат уже не рычал, он выл, отчаянно и злобно. — Что?

А дальше феран просто получил несколько беспощадных ударов в лицо.

— Ты за кого меня принимаешь? А? И ты, ты… рваш! — яростно хрипел в него брат. — Ты не знаешь, что этот обряд на деле не имеет ничего общего с близостью? Ты не знаешь закон? Нужна кровь ведьмы и семя хозяина. Всё. Нет? Ах, ты, Рэтар…

Тёрк отпустил ворот рубахи и приложил младшего брата головой об пол.

Но Рэтару было всё равно. Внутри было столько всего. Он захлебывался кровью, но боли не чувствовал. Жгучая пустота. Он увидел сон и поверил в него. Он обвинил Хэлу и Тёрка. Он потерял Хэлу. Её лицо, полное горечи, когда он у мага упомянул Тёрка, теперь стояло перед глазами.

Родная, прости, боги… нить побледнела… Хэла ушла совсем. Она была далеко от Горанов и она умирала.

— Какой должна быть нить? — спросил Тёрк.

Рэтар с трудом потянулся ко внутреннему карману куртки. Но достать нить не смог. Старший брат снова рыкнул, подошёл и грубо достал нить. Перевёл взгляд с мотка на руку ферана и обратно, взвыл как раненый зверь.

— Если бы ты не был ей так нужен, то я бы убил тебя прямо сейчас, Рэтар, — склонившись, прохрипел ему в лицо Тёрк. — Смотри, видишь пятно? Это кровь.

Он указал на след на рубахе.

— Это её кровь. Она была рядом с тобой. Она была ранена. И ушла, — в глазах старшего брата были слёзы. — Я обещал тебе, что за неё перегрызу тебе глотку. Если ты будешь здесь и нить окончательно потеряет цвет, если ты не успеешь её найти до того, как она умрёт… молись, Рэтар, потому что смерть твоя не будет быстрой.

И феран принял бы эту смерть… принял.

Превозмогая себя, Рэтар встал и, ещё до конца не придя в себя, отправился в Налут искать Хэлу. Ждать более точного местоположения, от искавшего её Верлеаса, он не стал. Время не щадило цвет нити и феран действительно думал, что свою ведьму живой не найдёт.

Теперь он был сломлен под натиском рассказа о её жизни. Как ему быть с ней. Как вымолить прощения, да и вообще может ли он заикнуться о нём? Рассчитывать, что сможет сделать так, чтобы она забыла?

Рэтар не мог отделаться от воспоминания про их разговор о том, что пройдёт чувство, что его отпустит и что она всё ждёт этого. О том, что она не верит в “никогда” и “всегда”. Хэла была тогда такая хрупкая, уязвимая и она могла бы всё это рассказать уже тогда, и как же он винил себя, что не настоял, что не упросил…

И ведь Рэтар не вспоминал тот разговор больше, просто очень сильно цеплялся за Хэлу, надеясь, что она поймёт, как нужна ему. Она боялась боли от потери и предательства, боялась, что чувства пройдут, что она останется одна. А он? Он тоже боялся, что она исчезнет из его жизни, что он не сможет ей доказать, что он останется один. Снова.

Её боль отзывалась в нём. Он знал уже давно, что своё вынесет, а вот её нет.

И вот Рэтар тонет в бессильном опустошающем гневе на себя и на тех вот людей из её мира… в гневе на её супруга. Он в гневе, а она нет.

"Он хороший… мы все сложные", — это её убеждение… он хороший, а она? Плохая?

Хэла такая порой до невообразимости трепетная, вечно прикрывающая свои чувства этими шутками и попытками показать, что сильная, что со всем справится.

Рэтар не мог понять, не мог. А главное, сейчас осознал — что бы он сам ей не сделал, она его тоже оправдает. И потому было ещё больнее. Ещё сильнее скручивало.

— Сколько я спала?

Она пришла в себя на закате Тэраф. Рэтар сидел возле костра и готовил рыбу. Хэла вышла на улицу и села по другую сторону от огня.

— Две мирты, — ответил он.

— Ты перевязал мне руку? — она посмотрела на ладонь.

— Да.

— Спасибо.

— Хочешь есть?

— Хочу, — кивнула она и слабо улыбнулась.

Рэтар положил на тарелку кусок рыбы и протянул ей.

— Знаешь, сколько я не ела горячую еду? — грея руки о дно тарелки, спросила, жмурясь, Хэла.

— Почему? — удивился он.

Ведьма склонила голову на бок:

— Я ненавижу разделывать рыбу, ещё я приготовила её однажды, но отравилась, — ответила она. — Я в рыбе своего мира никогда не разбиралась, а тут и подавно. В общем, я помогла маме Элинки, а она меня подкармливала, но это была такая рыба, которую можно есть холодной. И овощи. Да и с огнём проблемы. Хорошо, что кипяток умею делать.

— Ты не умеешь разводить огонь? — уточнил Рэтар.

— Ну, прости, не походный я человек, — съязвила она.

Он рассмеялся.