Призывающая волну (СИ)

— Ого, сильно недоношенный ребёночек получился, — вспомнила я, как обычно отмазывались во времена моей юности.

— Рай, я дебил тогда был. Не понимал. Ну, больница, ну аборт. Вон сколько баб бегают на них постоянно, и ничего. — Со странным выражением в голосе, заставившим меня напрячься, сказал он. — Я потом понял, когда за следующие шесть лет у Маши не получилось доносить ни одну беременность из четырёх. Она суеверная очень и сказала, что это видно за тебя.

— А я-то тут причём? — удивилась я. — Я тебя с развода впервые сегодня увидела! С чего бы твоей жене меня приплетать? Суеверная нашлась. С женатым мужиком связываться суеверия, значит, не мешали?

— Не из-за тебя, а за тебя. Расплата. Что в семью влезла, что развёлся я тогда, в такой момент. — Сказал он.

— Четыре раза потерять ребёнка? Знаешь, даже тогда я бы не пожелала ей такого пережить. А сейчас… Прошло уже всё, отболело. — Я всегда была слабохарактерной. Вот и сейчас, эту незнакомую мне, но сыгравшую такую роль в моей собственной жизни, Машу, было даже жаль. — Радости от того, что у вас с ней не гладко, не испытываю. Да и на детях срывать обиды на родителей… Нет, мне это противно, так что за меня такого быть не может. Но у тебя же мать гинеколог, неужели не смогла помочь?

— Рая, господи… Если бы можно было хоть что-то вернуть назад. — Покачал головой бывший муж. — А мама… Мама стала очень верующей. Лет десять назад стала постоянно в церкви пропадать. Несколько месяцев назад у неё случился удар, микроинсульт. И вот, после реабилитации, вернëтся в старую квартиру. До этого она с нами жила. Очень переживает, что во дворе с тобой встретиться. Я вон только приехал, квартиру проветрить, продуктов привезти, и то, сразу встретились.

— После микроинсульта ты маму собираешься оставить одну жить? — удивилась я.

— По-другому не получится. Дом в пригороде принадлежит Маше, её родители построили. И жена сказала, что ноги моей матери в её доме больше не будет. — Признался Дмитрий.

— Ничего себе, — лезть не хотелось, но тут само вырвалось.

— Понимаешь, Лида забеременела. Дочь у нас очень добрая и улыбчивая. По характеру ни на кого из нас не похожа. Но она для меня… Вот единственное светлое и тёплое, что есть. Я себе не представляю, что бы со мной стало бы, если бы не дочь. Ради неё рвался в своё время на работе, подработки брал, ради неё пробился и вылез. День отработаешь, с работы на подработку, придёшь домой посреди ночи, к восьми на работу и хочется послать всё, думаешь, на хрена оно мне надо? А она выйдет босоногая, сонная, в пижамке своей детской. И глазëнки загораются, папка пришёл, обнимать бежит. И откуда только силы брались. Наколымишь, и куклу новую купишь или платишко. Машка только глаза закатывала, мол, папина дочка. — Торопливо начал выговариваться Дмитрий, словно наболевшее выплескивал. — А тут, влюбилась и муд@к, который "не готов стать отцом, рано мне ещё вот это всё". Она у меня на коленях плакала, как в детстве, над разбитыми коленками. А потом… Диагноз. Как у тебя. А она решила, что родит. Просила только, чтобы я её мелкого не бросал. А у меня… Мой зайчонок, моя девочка, я же ей косички плёл, сам, научился. Юбочки наглаживал, чтобы как куколка была. А тут мне срок отвели, сколько она ещё со мной будет. Матери мы не говорили, но она сама поняла, что что-то не так. Все ходила, выспрашивала. Лида только на улицу, а она к нам. Мол, что такое, я же чувствую. Я не выдержал и сказал. Мать так и осела. И призналась. Что когда ты сказала о беременности, она испугалась, что ты родишь и меня не отпустишь, или будешь алиментами мне жизнь портить. Поэтому и взялась твою беременность вести. И препарат тебе прописала, который беременные плохо переносят. А результаты анализов… Она их подделала. Твой диагноз был неправдой. Не было никакой угрозы. А во время операции пошли осложнения и результат, тот который ты и так знаешь. Мне она тогда о том, что ты детей не сможешь иметь после этого, не сказала, скрыла. И сказала всю правду, только когда у Лиды нашли эту дрянь. Жена обвинила мать, что это из-за неё с Лидой беда, из-за того, что она тебя обманула и убила твоего ребёнка. Мол, вы внука не хотели, и теперь ни она не родила больше, и дочь расплачивается. Маша тогда на мать с кулаками бросилась, кричала, что она убийца, что это она виновата. Потом скорая, ели успели.

— Что? — не могла поверить в услышанное я. — Твоя мать просто придумала мою болезнь, чтобы ты не платил алиментов? Она разрушила мою жизнь только ради того, чтобы я не могла создать тебе каких-то проблем?

Находиться рядом с бывшим мужем я не могла. В груди пекло, хотелось разодрать кожу когтями и вырвать изнутри этот колючий, огненный комок. Хотелось бежать, хотелось вернуться в тот момент, когда мне сказали, что беременность для меня смертельно опасна. И пусть бы опасно, всё равно! Я, не задумываясь, отдала бы жизнь, чтобы эту же жизнь подарить. Самым страшным было осознать, что всё это произошло просто по прихоти одного человека, решившего, что она имеет на это право! Что спокойствие её сына важнее, чем две жизни!