Призыву по возрасту не подлежит

Понурый, сумрачный, вышел Димка во двор, посмотрел кругом и почувствовал вдруг головокружение и сердцебиение: у тополя стоял и говорил с главным врачом лейтенант Евдокимов. Рядом с ним - старшина Вивтоненко!

- Товарищи!..- голос у Димки сорвался, он протянул руки и почувствовал, как схватили его крепкие лапы, затискали:

- Живой! Вот герой ты наш! Жив-здоров! Ах ты юнга, юнга!..

- Здрасте, товарищ лейтенант! И вы здравствуйте, товарищ старшина! А как мой Васька? Живой? - сразу и про все хотел спросить задыхающийся от счастья мальчишка.

- Живой твой Васька! Живой! А как ты-то? Поправился? Как голова? Не тошнит? Тебя в халате и не узнать! А Виолетта? Где она?

- Да вы сядьте где-нибудь,- улыбнулся главврач.- Чего на ходу-то!

И они уселись. Накрепко. На целых три часа, отпущенных лейтенанту на это свидание. Димка забывал жевать яблоко - слушал, отвечал, улыбался.

- Знаю про Леночку,- вздыхал лейтенант.- Вот не застал! Жалко! Какая она? А?

И слушал жадно каждое Димкино слово, и улыбался, и мрачнел. А потом сказал искренне и просто:

- Вместо сына ты мне теперь, Димка! Точно!

- Это верно,- крутил усы довольный старшина.- Это так!

И глаза его застилал туман.

- А если так,- прищурился Димка,- берите с собой! Чего мне тут ошиваться!

Евдокимов быстро взглянул на старшину, тот крякнул в кулак.

- Понимаешь, какое дело, юнга, некуда к нам-то. Мы - на бронекатер, на Волгу. В самое пекло. А тебе, парень, самый раз в тыл.

- Спасибо! - Губы Димки задрожали от обиды.- Васька там, дерется, а я - в тыл! Хорош сын моряка! Да что мне потом говорить-то Ваське?! И Мишке! И маме, если… вернется… «Юнга, юнга»… Вот и возьмите юнгой!

- А что,- кашлянул старшина,- товарищ лейтенант… Сигнальщиком или еще кем? А?

Димка благодарно взглянул на его скуластое, усатое, такое милое лицо и с надеждой повернулся к Евдокимову.

- Это, конечно, идея,- задумался Евдокимов,- возраст?

- Сколько мальчишек моложе меня - и воюют! - вскричал Димка.- Вон у нас в госпитале двое лежат!

И осекся: строго взглянул на него лейтенант Евдокимов:

- Не дело это, юнга: мальчишки и в госпитале!

- Но ведь война, товарищ лейтенант! Сами же меня в комсомол принимали! Или это так, для шутки, а? Вы скажите прямо! Для шутки?!

- С этим не шутят, юнга! - встал Евдокимов.- Ждать меня и ничего не предпринимать! Ясно?

- Ясно, ясно! - засмеялся Вивтоненко, подмигивая Димке.

- Что с тобой? - подозрительно спросила Димку медсестра Маша, когда он, лихо проехав по перилам лестницы, остановился перед ней.- Заболел?

- Наоборот! - отдуваясь, весело сказал Димка.- Выздоровел!

Хотел рассказать про Евдокимова, но воздержался: кто знает, что можно, а что нельзя болтать врачам и медицинским сестрам,- возьмут да и задержат еще на неделю-другую. А Димке задерживаться никак нельзя. Вести из Сталинграда идут радостные: немецкое наступление захлебнулось. А значит, недалек день, когда начнется наше наступление! Не-ет, время не ждет!

«Братцы, началось! - сообщили как-то раненые, только что прибывшие с передовой.- С северной части выбили гада! С «Красного Октября» - вышибли! Теперь громят на тракторном!»

Попробуй усиди на месте после таких вестей! Димка целыми днями пропадал во дворе, смотрел на дорогу, ждал, ждал Евдокимова. А Евдокимов явился неожиданно перед обедом, возбужденный, с горячими глазами.

- Ну, чем порадуешь, юнга? - весело спросил лейтенант, подходя к Димкиной кровати и кладя на нее сверток; Димка уставился на этот сверток, смотрел долго, даже вспотел. Лейтенант улыбался: - Ну, разворачивай! Это тебе!

Димка медленно развернул пакет и увидел краснофлотский бушлат. Сердце его радостно забилось.

- Ого! - потянулся безногий краснофлотец Иванов.- Вот это роба! Давай, юнга, одевайся скорей! Хоть поглядеть на тебя!

Всей палатой обряжали Димку, а когда Маша вошла н разогнала народ по местам, перед нею предстал незнакомый морячок в.новеньком, хоть малость великоватом бушлате, очень молоденький и розовощекий.

- Здрасте! - растерянно и счастливо пролепетал «морячок» и улыбнулся застенчивой Димкиной улыбкой.

- Ой, мамочки! - присела на табуретку и всплеснула руками Маша.- Димочка!

А безногий моряк Иванов сидел на своей койке и кричал:

- Вот он какой! Юнга! И бушлатик, и бескозырочка! Иди, сынок! Иди за меня! Родной ты наш!..

- Ну! - поднялся Евдокимов.- На сборы тебе пятнадцать минут! Действуй! Я жду внизу!

Димка обошел раненых своей палаты. Каждый крепко пожал ему руку, а безногий краснофлотец Иванов порылся под подушкой и протянул большие светящиеся наручные часы.

- Носи, юнга! Помни Иванова!

- Спасибо! - от всего сердца сказал Димка и твердым шагом вышел в коридор, где почему-то горько плакала и смотрела жалобно медицинская сестрица Маша.

- Морячок ты наш! - сказала она и, схватив Димку, обцеловала, обмочила его лицо слезами.- Ну иди! И смотри там, слышишь? Смотри! Чтоб я тебя тут больше не видела! Слышишь?! Чтобы не видела!..