Призыву по возрасту не подлежит

- Да вон. В гортопе дают,- кивнула старушка, глядя слезящимися глазами на складного, плечистого и очень молоденького морячка.

- В гортопе,- с наслаждением повторил это слово Димка: чем-то очень довоенным повеяло от него.- В гортопе…

Он махнул старушке рукой и поспешил в ту сторону Димка почему-то был уверен, что именно там найдет Ваську: где народ, там должен быть его друг. И стоило ему войти во двор, на котором высились горы бревен и ящиков, как он действительно увидел Ваську. Друг, в солдатской шинели, в немецких сапогах с широкими голенищами, стоял возле лошади и неторопливо втолковывал какому-то деду:

- Ты- не шуми! Ты бери, что тебе положено:, у меня лишних дров нету, всем нужно.

- Да как же, товарищ начальник! - гнусавил дед.

- Начальник! - счастливо засмеялся Димка.- Эй, начальник!

Васька обернулся к нему и захлопал глазами. Потом, протянув руки, побежал вперевалочку к Димке. Схватил, стиснул ребра.

- Ой, задавишь, медведь!

Васька, потискав друга, молча отодвинул его от себя, стал с удовольствием рассматривать, качать головой в солдатской шапке со звездой. Наконец обрел дар речи:

- Красавец!

- Дружок, что ли? - угодливо захихикал давешний старичок.- Хорош! Так как же, товарищ начальник! Насчет дровишек!

Васька вновь стал тем же суровым, непреклонным человеком, каким запомнил его Димка у пещер. Глаза его потемнели.

- Совесть поимей, дед! - отрезал он.- А то ни черта не получишь!

- Есть! - дурашливо козырнул старичок и побрел к лошадке.

- Петро! - крикнул Васька, и когда откуда-то из-за ящиков вынырнул вертлявый паренек в немецкой шинели и кавалерийской папахе, «начальник» передал ему бразды правления, строго-настрого предупредив: - Полено лишнее отдашь - я тебе! Понял?

- Понял] - приложил руку к папахе паренек. И стрельнул глазами на Димку: - С какого корыта, моряк?

В тот же миг он барахтался в сугробе. А Васька, отряхивая ладони, добродушно приговаривал:

- А говоришь, понял? А сам ни черта не понял.

- Вот теперь понял! - сказал Петро, вылезая из снега.

Они сидели в дощатой, жарко натопленной конторке, пили кипяток и говорили, говорили… Говорили обо всем, старательно обходя запретные темы: о матерях и отцах. Васька тоже остался один на свете: отца убили на фронте, погибла в эшелоне мать.

- А Мишка? - спросил Димка.

Васька пожал плечами:

- Не знаю, где наш Мишка. И про мать его ничего не ведаю. Думаю, вернется.

- Вернется,- с надеждой повторил Димка, поняв вдруг, что самым близким, самым дорогим человеком остался для него Васька. Да еще был один человек, лейтенант Евдокимов, да еще Леночка, которая сейчас далеко в детском доме.

- Леночка жива! - улыбнулся Димка и рассказал еще о встрече с Юлькой-воровкой, о девочке, так похожей на Леночку…

- Похожа? - почерневшее лицо Васьки осветилось.- Обязательно погляжу! - Он покачал головой.- Юлька… Надо же…- Помолчал.- Анастасию Семеновну помнишь? Так нету ее… Случайно, понимаешь, на Пашку она наткнулась… Выдал, гад собачий… Знал он ее…

- Ну? - осторожно спросил Димка после долгого молчания.

- Что ну? - опустил кудлатую, давно немытую голову Васька.- Повесили ее…- Он сжал кулаки.- Найду гада - своими руками!..- И скрипнул зубами.

Долго бродили в тот день ребята по оживающему городу. Забрели на пустырь, поглядеть на остатки разбитого склада, на щель, где прятался тогда Димка и куда затащили они раненую Виолетту. Занесенный снегом, еще и сейчас стоял ее самолет у развалин…

- Где теперь Виолетта? - вслух подумал Васька, потирая уши и поеживаясь.

- Наверно, летает,- сказал Димка.

- И правильно! - вздохнул Васька.- Сейчас самое время: бить надо их, бить!

И Димка поразился той лютой злости, какая исказила черты когда-то добродушного Васькиного лица.

- Я тоже на фронт пойду! - решительно сказал Васька.- Вот с делами малость разделаюсь и пойду! А не возьмут - так сбегу!

…Они постояли над Волгой, где, напоминая о недавних боях, тянулись окопы, проволочные заграждения с покосившимися, сбитыми, вырванными кольями, валялись разбитые машины, танки, повозки, орудия.

Не сговариваясь, побрели ребята к тому оврагу, где столько дней и ночей скрывались в пещерах женщины и дети.

Димка встал на гребне, пораженный невиданным зрелищем: пещер не было, из развороченной земли торчали обломки досок, балок.

- Бомбили немцы…- вздохнул Васька.- Кто ушел, а кто не успел…

- Смотри! - показал рукой Димка, и ребята увидели на снегу свежий след. Он тянулся по берегу оврага вдоль незамерзающего, дымящегося ручья.

- Может, кто из наших остался? - недоуменно пробормотал Васька.- А может… Надо поглядеть…

Проваливаясь в снегу, ребята съехали на дно оврага и пошли по следам. Димке было нелегко, но он старался не отставать.

- Сапожки-то немецкие,- проворчал Васька, разглядывая следы, и, завернув полу шинели, вытащил из брючного кармана пистолет.- На всякий случай таскаю,- пояснил он Димке.- Мало ли что…

Следы петляли среди мертвых, мерзлых кустов, вели всё дальше и дальше. У входа в черный пролом они пропадали. Ребята переглянулись.