Про баб (сборник)

– Я, когда увидела, просто обалдела… Это какой же силой надо обладать, чтобы так все разнести. Я от Насти не ожидала. Этот мог. Этот мне сразу не понравился. В тюрьме ему уже прогулы ставят. Спонсор с кувалдой. Представляешь, я пришла с фотографом. Мне нужно было снять квартиру для себя. Все-таки работы ого-го! А он, фотограф, как увидел руины, – говорит: «Очень оригинально». Он решил, что это дизайн такой…

– Как Анна?

– Уехала.

– Как уехала? Куда? – Максим приподнимается.

– К матери. В Севастополь.

– А квартира?

– Этот запер.

– А что она сказала? Мне она что-нибудь передала?

– Не хочу, говорит, ничего. Не хочу семью разбивать. Очень благородно.

– А телефон оставила? Адрес?

– Нет, сказала, сама позвонит. Вот… – придвигает Максиму тарелку, – кушай, я сама супчик сварила.

Максим садится к столу и вяло ковыряет одноразовой ложкой в тарелке.

– Максюша, может, ты ко мне пока переедешь – поживешь… Ну что ты, честное слово. Я к тебе приставать не буду, правда.

Максим вскакивает, как будто выстрелила пружина.

– Что такое?

– Ничего. Спасибо за суп. Ты его пересолила.

Максим выбегает из кабинета. Марьяна смотрит ему вслед. У нее на глазах слезы.

– Я знаю, – тихо произносит она.

* * *

Максим вбегает в полупустой «Еврохарч». Он сразу видит Сергея за тем же столиком. С ним эффектная пожилая женщина. Они обедают. Сергей радостно машет Максиму, приглашая за столик. Женщина тоже приветственно улыбается.

– Узнаешь? Это мама моя. Инна Федоровна.

– Я бы его ни за что не узнала, – говорит Инна Федоровна. – В школе был такой толстый, смешной. Садись, будем есть. Тут у Сережи вкусно кормят.

– А мне тоже все мои институтские, кого давно не видел, так и говорят: «Не узнаем тебя – будешь богатым». – Сергей придвигает Максиму какие-то салаты, закуску. – А я говорю: я уже и так богатый. Мне бы теперь, чтобы меня узнавали…

– Жена плохо кормит? – интересуется у Максима Инна Федоровна.

– Да нет, вроде ничего, – рассеянно отвечает Максим. – Сергей, мне надо с тобой поговорить.

– Ну что, друг детства, поговорим.

– Послушай, может…

– Нет, ты послушай, – внезапно вспыхивает Сергей. – Ты не знал, что это моя любовница, или знал – не важно. Я с ней заключал договор, а не с тобой. Мы с ней договорились: я плачу – вот квартира, хочешь делать ремонт – на, хочешь мебель – на. А трахаться во всем этом с чужими мужиками – извините, нет такого пункта в договоре. Если одна из сторон не выполняет своих обязательств, договор расторгается. Это не форс-мажор…

– Это блядство.

– Да, спасибо, мамочка. – Он целует маму в щеку. – Так что хочешь – пожалуйста. Рапорт сдал. Рапорт принял. Дальше – твои проблемы. Я тебя предупредил как старого друга. А жена у тебя хорошая. Умная.

Максим сидит молча, тупо уставившись в придвинутый к нему салат.

– Не расстраивайся… – говорит Инна Федоровна. – Она использовала всех своих мужиков – не вы первые, не вы последние. Я Сережку предупреждала… А он – надежно, говорит, как в банке. А какие у нас банки? Тоже сплошное блядство. А помнишь, как вы с ним из-за Ленки в школе дрались? Кто кого, помнишь?

– Ладно, мама…

– Из-за этих девок сплошные неприятности…

– Где она? – спрашивает Максим.

– Уехала. «До свиданья» не сказала.

– Хамка, – резюмирует Инна Федоровна. – После всего, что ты для нее сделал…

– По-моему, мясо пережарено, – говорит Сергей.

– Не пережарено, а пересолено, – возражает Инна Федоровна.

– Люди!!! – вдруг раздается из-за столика в центре зала чей-то крик.

Все оборачиваются и смотрят на старичка, похожего на академика Павлова, – усы, бородка, на носу пенсне.

– Люди! – кричит он. – Хватит жрать! Мы живем в мире еды. Везде одни рестораны, кафе, закусочные, продуктовые магазины, наконец. Нас окружают разнообразные гастрономические соблазны. Мы все время что-то едим. Раньше люди столько не ели. Нет! Никогда еще люди не были так прожорливы, как в наши дни. Последние научные исследования в области диетологии показали, что у современного человека объем желудка увеличился на одну целую и три десятых раза по сравнению с аналогичным желудком наших предков, живших в восемнадцатом веке. То же касается и тонкого кишечника. Его длина возросла на ноль целых и семь десятых. Что уж тут говорить о толстом кишечнике. Он становится все толще и толще! Если так пойдет и дальше, – «академик» вытаскивает откуда-то толстую пачку бумаг и потрясает ими над головой, – по прогнозам Всемирной организации здравоохранения к четвертому тысячелетию весь наш организм превратится в огромный желудочно-кишечный тракт! А Мировой океан – в канализационный коллектор!

– Выведите его отсюда! – кричит Сергей охране, застывшей на входе.

– В огромное отхожее место! – продолжает кричать старик, выволакиваемый под руки двумя верзилами. – В конце концов, человечество сожрет все, что только можно сожрать, и наступит голод. Голод! – предрекаю я вам! – Бумаги вырываются из его рук и разлетаются по полу.

– Это местный сумасшедший, – объясняет Максиму Инна Федоровна. – Ходит по ресторанам – пугает клиентов.

– Сколько раз я говорил: не пускать его сюда! – злится Сергей.