Про Бултычку и его друзей

Мимо проплыл катер рыбнадзора, семья мигом свернулась и покинула место отдыха, ханыги даже про откупные забыли. Им не нужны были неприятности, пахнущие сроком. Ханыги решили отыграться на молодёжи, то есть на нас с Элис. Взять с них всё с лихвой, за соседей тоже. Главарь опять придрался к Элис, двое его подельников держали меня. Главарь повысил ставку за отдых до шестисот рублей. До Элис плохо доходили понятия про закон. Главарь до неё дотронулся с похабной улыбкой. Я не заметил, никто не заметил, главарь почему-то согнулся пополам и стал поливать берег содержанием желудка. Он пытался что-то сказать, но Элис контролировала его язык. Главарь позеленел, Элис время от времени помогала ему очищаться. Наконец до его друзей дошло, что это не просто так, не само по себе. Риск потерять добычу, с конфузом, увеличивался. Они решили отыграться на мне. Я, такой худой и хилый, был в их руках. Но я давно был готов, под рубашкой, вместо тела был камень, крепкий такой камень – гранит. Первый удар нанёс мордоворот, что стоял слева. Несколько секунд стояла тишина, потом берег Волги огласился диким воплем, даже главарь, на время, рыгать прекратил. Второй, с физиономией дебила, не понял, кто кого бьёт. Он рывком свалил меня на землю и стал обрабатывать ногами. До парня с трудом доходило всё. Когда он сообразил, у него было два накола голени и перелом левой ноги. Он свалился тюком мне под ноги, лишь потом поддержал голосом своего соседа.

– Шумно здесь очень, – возмутилась Элис.

Мы собрали палатку и уже собрались уходить, когда по тропинке, к нам пожаловала «бригада». Серьёзные ребята, трезвые, с оружием. Элис вся засветилась от адреналина, она ждала этого, перед нами были хозяева реки – браконьеры. Ребята быстро сообразили, что случилось с их шестёрками, они действовали слаженно, пока без применения оружия. Только против Элис, и оружие бы не помогло. Я, впервые, увидел игры со временем: Элис на пару секунд остановила время, а дальше – дело техники. Она издевалась над поверженным противником, заставляя доставать их сети, предупредив честно – чтобы не мечтали о побеге, утопит. Шаг влево, шаг в право… Браконьеры, со стоном, превозмогая боль, плавали вдоль берега реки, доставая сети на берег с пойманной рыбой. Один из безоружных, резал их ножом, откидывая рыбу в корзину. По его лицу лилась слеза, не знаю, от боли или от обиды, а может быть сетей было жалко? Рыбнадзор, как чувствовал, что на берегу что-то не то, не разу не проплыл. Элис собрала всех браконьеров в кучу, я ей помог укутать их в обрезки сетей так, что получился огромный стонущий шар. До трассы, мы добрались медленно, тащить пришлось корзину с рыбой, Элис не пожелала оставлять ни её, ни удочки и спиннинги. А то не поверят, что на рыбалке были. Тут же, в придорожном кафе, за определённую плату, нам приготовили уху, рыбный пирог и прочие деликатесы в дорогу. Часть рыбы купило кафе, за полцены, по местному курсу. В Москву мы возвращались только с удочками, с тормозком и с запахом жареной рыбы. Элис понравилась рыбалка, она была без ума, от красоты волжских разливов, и сам Плёс ей понравился, самобытный городок: церкви, звон колоколов, чистота и тишь. Поезд увозил нас домой, в театр, за спиной осталось одно из приключений Бултычки и Элис.

Дома нас потеряли, первым тревогу забил домовой, Юля приехала из гастролей грустная: были в Японии, далеко, отыграли хорошо все пьесы, болезнь началась после гастролей, труппу охватила эпидемия, заболели все. Юля, чудом, не поддалась инфекции. Режисёр сказал, что это опасная, но излечимая – звёздная болезнь. Никто не знает, как её лечить, сама проходит с возрастом. Пират был в карантине, к нам даже не спускался, кто мы такие! Элис рассказала Юле про рыбалку, про красоту мест средней полосы России, естественно, умолчав про браконьеров и прочие неурядицы. Юля загорелась, она попросила взять её с собой. Проблема возникла для меня, всё упиралось в финансы, для обеих девочек билет нужен. Но Юля сказала, что берёт на себя финансовую часть поездки. Она только спросила:

– А ты, Бултычка, не едешь с нами?

Мне пришлось отговариваться:

– Я потом догоню. Может быть, даже будем ехать в одном поезде.

Ибрагим был проездом, заскочил в наш город на несколько часов. Он, с трудом, отыскал этот ТЮЗ.

– Бултычка, не обижайся на меня, ты даже не имеешь представления, что значит быть первым в нашем клане, приходится таким заниматься, что ко мне не раз приходила мысль:

– Уж, лучше бы я остался куклой, волшебником, на тумбочке мастера.

Самое счастливое время, я считаю то, что провёл вместе с вами.

Со двора посигналила машина.

– Пора!