Про человека с Эпсилон Кассиопеи (СИ)

Он потянулся к телефонному аппарату на столе и начал накручивать диск. Эти устройства связи, примитивнейшие до безобразия, уже не вызывали даже спортивного любопытства. Четыре_пи к ним быстро привык, особенно после того как тайком разобрал и заново собрал телефон в кабинете директора школы. Схема простая, надежная и в колхозных реалиях — эффективная. Но вот если звонить по межгороду…

— Алло, Ильинична! Давай ноги в руки и ко мне, — жизнерадостно скомандовал в трубку Иван Васильевич. — Ну чаво-чаво, занята. Я ж тебя не чаи зову гнать. Дело у меня. Большое дело. Мигом, говорю!

Председатель уже набирал другой номер.

— Алексей Митрофаныч, ты уже там своим хлопцам разнос устроил? Вот и чудно. А теперь слушай мою команду. Садись на свой драндулет и пулей ко мне. Только заскочи по дороге в строй управление и Сашку захвати с собой. Он тоже нужен. Всё! Все вопросы потом. Жду.

Он положил трубку и уже более по-деловому посмотрел на экспозицию новой фермы.

— Ну, Леонид… эээ, как вас по батюшке?

— Дмитриевич.

— Ну, Леонид Дмитриевич, удивили вы меня. Вот ей богу удивили. Не ожидал я такого творчества от наших молодых специалистов. Я ж понимаю, сюды к нам в деревню не от большой охоты едут. Соответственно и отношение к работе у некоторых, прямо скажем, не сознательное. Лишь бы свои три года отмотать как срок, сами понимаете где, и в город обратно. А мы тут вроде как захолустье… А хозяйство сельское кто поднимать будет? Кто будет страну кормить? Не понимаю, я такой позиции. Я бы сказал, политически незрелой. И даже антисоветской.

Тут Иван Васильевич крякнул, видно осознав, что перегнул палку, провел пальцами по усам и достал папиросу.

— Куришь? — он предложил раскрытую пачку.

— Нет, спасибо, — Четыре_пи до сих пор не мог понять смысл этой нездоровой во всех смыслах привычки у местных аборигенов. Впрочем, сути употребления алкоголя он тоже понять не мог, но, увы, употреблял.

— Спортсмен? — Председатель умело затянулся и буквально всосал в себя четверть папиросы. — Молодец. Курить — здоровью вредить. Это правда. Но это знаешь, старая фронтовая зараза. Хорошо нервы успокаивает. Бывало сидишь в окопе, холодно, жрать охота до чертиков, страшно до жути… А возьмешь махорочки, на полоску от газеты положишь… свернешь трубочкой. Хорошо. И не страшно уже, и не так голодно, — он еще раз мечтательно ностальгически затянулся и вдруг кашлянул. — Ох, о чем это я! Не о том говорю.

— Вы наверно о ферме что-то хотели сказать, — попытался направить председателя в конструктивное русло Четыре_пи.

— Конечно, о ферме! Тудыть-растудыть! Это ж не ферма, а ВДНХ какое-то. Я вызвал сюда наших специалистов. И по коровам, и по оборудованию, и по строительству. Чтобы так сказать, вместе оценили, поняли, поспособствовали. А то я человек темный. Мне профессиональные мнения учитывать надобно. Уже седьмой десяток пошел, а я до сих пор учусь. Вот и у тебя учиться буду. Очень приятно, дорогой ты наш Леонид Дмитриевич, что ты всей душой к делу подошел. Видно, сколько труда, старания приложил. И в школе тебя хвалят, и дети любят. А тут еще вон какое рацпредложение отчебучил. Я таких макетов отродясь не видел.

Специалисты зашли почти одновременно. Сначала, рассекая воздух вымяобразной грудью, колыша статями и подбородками, вплыла Миронова Варвара Ильинична. Она на пол головы возвышалась над Алексеем Митрофановичем Миськовым, который с озабоченным лицом, отражающим политическую волю пролетариата, шел следом. Замыкал делегацию совсем маленький Александр Моисеевич Кацман, щуплый остроглазый и совершенно не похожий на человека, умеющего строить фермы.

Сразу стало тесно. Раскрасневшиеся гости кряхтели, усаживаясь. Четыре_пи невольно покосился на Варвару Ильиничну, справедливо полагая, что последней для сидения потребуется больше одного места. Но женщина умудрилась найти баланс и осторожно обтекла собой предназначенный стул. Алексей Митрофанович по-приятельски подмигнул Четыре_пи. После нескольких удачных реконструкций редких деталей и механизмов, которые осуществил школьный учитель на рембазе, товарищ Миськов проникся к молодому специалисту искренним почтением. Кацман по незнанию почтения не разделял, поэтому ограничился сухим кивком. А Варвара Ильинична хитро прищурилась, отчего ее большое лицо еще больше разъехалось вширь.

Председатель выдержал паузу, позволяя прибывшим подробно рассмотреть расположенное на столе модельное творение. Гости, не скрывая любопытства пялились на стены, трубы, крыши… и на акриловых коровок. Четыре_пи не без гордости подумал, что коровки действительно удались.

— Ну что, колхознички, — бодро вступил Кривонос. — Я вас не просто так позвал, а по поводу. Вот и глядите… Повод туточки. В аккурат на пол стола. И что характерно, не от вас инициатива то. А от молодежи. Все-таки полезно молодую кровь в старые жилы то впрыскивать. Нашего учителя нового все уже знают?

— Да как не знать, Васильевич, — благодушно подхватил Миськов. — Мы на товарища Игнатьева, прости Господи, молимся уже. Золотые руки, а не человек. Любую поломку враз исправит.