Про человека с Эпсилон Кассиопеи

- Все в твоих руках, - провозгласил Четыре_пи. – Все мы тут в дыре, но из дыр вылазят. Я бы даже сказал, вылетают. Надо только кое-что исправить. Вот как снабжение подойдет… - Он осекся, осознав, что сболтнул лишнего.

- Какое к черту снабжение! – взвился Белов. – Тут мозгами нужно снабжать! Да я вот этими руками… Походным ножом… и шил потом рыболовным крючком с леской. Вот этими вот руками, - доктор потряс пятернями перед носом Четыре_пи. – Слепую кишку держал.

Запал у Белова закончился, и он снова положил голову между тарелок.

- Достал ты уже всех своей походной кишкой, - сказал Коля. – Как напьешься, так эту шарманку на полную включаешь.

- Дурак, я человека спас, – утробно отозвался Ваня. – В полевых условиях.

Кузнецов пошарил под столом, тяжело вздохнул и, пошатываясь, вышел из комнаты. Через минуту вернулся, баюкая в руках четвертную бутыль с мутным содержимым.

- О! – тут же перестал хныкать врач. – Жизнь налаживается.

Коля взгромоздил сосуд в центре стола и с удовлетворением откинулся на спинку стула.

- Откуда ты это взял? - изумился Четыре_пи. – Ведь мы все выпили.

- Это не мое, - нетвердо признался Николай. – Это товарищей. Дали на сохранение.

- А мы что, тебе не товарищи?! – Белов потянулся к бутылю. – Я, например, даже член партии. – Он снял пробку и понюхал. – Первач?

- Неважно. Наливай.

- Ребята, постойте – попытался возразить разведчик. – Мы же умрем без закуски.

- А я что говорю, - Коля приподнялся, залез в авоську, висящую на крючке, и выудил из нее пол буханки ржаного.

- Ай, да, Коля, ай да молодец, - восхитился Белов.

Они немедленно выпили, пожевали хлеба и выпили снова. Мир шумел и бликовал радужными всполохами. Предметы растягивались, расплющивались, теряли контуры, а потом собирались в первоначальные формы. Хотелось рухнуть с высоты стратосферы и лететь, расправив крылья. И чтобы в лицо бил упругий воздух, и пришлось бы закрыть глаза.

- Спишь? – Белов ткнул его в бок. – Не спи, замерзнешь.

Четыре_пи услышал, как опять наливают.

- Знаешь, Леня, чего я по-настоящему боюсь?

Четыре_пи ничего не хотел знать. Он хотел лететь. Просто парить в стратосфере. И обязательно с закрытыми глазами.

- Не спи, говорю! – грозно сказал Ваня, и Четыре_пи ощутил, что в его руке материализовалась рюмка.

- Так знаешь, чего я боюсь? Читал Ионыча?

- К…к…какого Оныча?

- Тьфу, неуч. Чехова не знаешь. – Белов хотел было поднять свою порцию, но рюмка стремилась к центру земли с невероятной силой. С третьей попытки он все-таки преодолел притяжение, но рюмку до рта не донес. Содержимое расплылось по скатерти и завоняло. В стратосфере стало дурно.

- Так вот, Леня, - как ни в чем не бывало продолжал слегка раздосадованный доктор. – Я боюсь не навыки потерять… Тем более какие тут навыки. Суставы вправлять, да синяки йодом мазать… Нет у меня никаких навыков. Я другого боюсь. Боюсь, что через год я уже не захочу никуда уезжать. Потому что мозги мои станут круглые такие…мягонькие. И все этим гадким самогоном проспиртуется. И женюсь я, Леня, на какой-нибудь среднерусской бабище. Нарожает она мне дюжину детей, а я по-прежнему буду клизмы ставить. Понял, да? И буду пирожки от больных старичков принимать.

- С капустой? – поинтересовались из стратосферы.

- Что с капустой? – запнулся Белов.

- Пирожки.

- Не знаю, - доктор задумался. – Может и с повидлом. А ведь я, Леня вот этими руками… - голос Ивана вновь перешел на всхлип.

- Слышь, ты, Склифосовский! – внезапно проревел Кузнецов. – Смени уже пластинку! Думаешь у тебя одного трагедия! Я ведь тоже Мичуринскую академию закончил, не хухры-мухры. Я научной селекцией хотел заниматься. Хотел морозоустойчивые мандарины вывести… Представляете, мандарины круглый год, и растут не в Марокко каком-нибудь, а тут у нас. А меня что… жалким агрономишкой сюда определили. Четыре поля: три под посев, одно под паром. Детский сад и никаких мандаринов.

- Мандарины - это плоды вечнозеленого дерева семейства цитрусовых? – на всякий случай уточнил Четыре_пи, не открывая очей.

- Да, они самые, - Коля как-то сдулся и затих.

Наступила блаженная тишина. Никто уже не наливал. Не нужно было двигаться и стараться уловить какие-то смыслы. Даже упругие ветра стратосферы свистели бесшумно. Но где-то в глубине слоев, горошиной под пачкой одеял свербила некая невысказанность. Пришлось нащупать ее и вытащить на свет.

- Эх, вы мандарины с аппендицитами! Херня это все! – Четыре_пи приподнял голову и оказался на трибуне. – Тоже мне расплакались. Жизни не видели, мичуринцы. Вот я… Я был лучший на курсе. Космонавигация – отлично. Флуктуационное маневрирование – отлично. Ксенобиология…

- Отлично? – предположил Ваня.

- Правильно! Отлично… И еще десятки, сотни отлично. Высший допуск. Лучшие рекомендации. И что?... Что, я вас спрашиваю?

- Что? – хлопнул мутными глазами Кузнецов.