Про что кино?

«Рекс» было одно из многих прозвищ, придуманных Виталиком для Михаила Ивановича, — «папочка», «наш муж», «Чурбан», «Чурбанище», «Медвежонок Миша», «Лошара». «Рекс» было самым удачным, самым смешным прозвищем, — стандартное имя для овчарки максимально точно выражало характер Михаила Ивановича и максимально забавно противоречило его уютной внешности. Невысокий, полноватый, щекастый, с мягким широким лицом, животиком, коротковатыми полным руками, он ничем не напоминал поджарую сухую овчарку, если и был похож на кого-то, то на славного плюшевого мишку, мишку-неваляшку. Как и положено человеку пикнического типа, Лошак был жизнерадостен, чрезвычайно общителен, улыбчив, то и дело закатывался прелестным смехом, в общем, производил впечатление человека самого добродушного.

А вот характером, человеческой сутью он действительно был похож на овчарку, смысл жизни которой вовсе не добродушно вилять хвостом, ласкаться, а нести службу, охранять, работать.

На Светлане Михаил Иванович Лошак был женат четвертым браком, что у не близких к нему людей вызывало недоумение. К примеру, паспортистки в ЖЭКе, хихикнув над его фамилией и заглянув на страницу с необычным количеством штампов о браках и разводах, удивлялись: такой милый, обаятельный, толстенький, что ж он все время женится?.. Судя по штампам, все жены Михаила Ивановича брали его фамилию — разводился Михаил Иванович всегда с очередной гражданкой Лошак, но Светлана на его улыбчивое «…Ты можешь на сцене остаться Ростовой, но ты моя жена… одна фамилия… бу-бу-бу, бу-бу-бу…» фыркнула: «…Ну, Миша… Светлане Ростовой стать Светланой Лошак?! Это смешно. И вообще, ты же понимаешь…» Михаил Иванович улыбнулся — смешно и кивнул — понимает. Но оказалось, они понимают разное. По ощущению Светланы расклад был такой: она была замужем за звездой мирового уровня, а Миша — обыкновенный человек. Хотя должность у него прекрасная, лучше не бывает, лучше замдиректора «Ленфильма» только директор «Ленфильма».

Больше всего Светлана любила власть. Не официальную, конечно, власть, а чтобы быть в центре, чтобы все театральные, отталкивая друг друга, кружили вокруг, боролись между собой за счастье попасть в ее ближний круг, дабы прикоснуться к славе Вадима Ростова, сказать походя «вчера у Ростовых…». Лошак хоть и не творец, в этом смысле мезальянс после гениального Ростова, в смысле власти подходил ей идеально. Власть у замдиректора «Ленфильма» большая, на нем все производство, все в его руках… На вопрос «Чем ты занимаешься?» Лошак ответил: «Да всем: деньги, сроки…» Деньги, технику — дать или не дать, отсрочить съемки или разрешить… Можно сказать, что Светлана уже потирала руки — режиссеры от него зависят, он разрешает конфликты… Киношная среда для нее новая, но она разберется, она будет разрешать конфликты, к ней будут приходить режиссеры, она будет царить на киностудии. В мечтах Светлана уже видела себя влияющей на распределение ролей, а затем и распределяющей роли… в смысле власти возможности просматривались — ух! Как будто стать императрицей. Светлана очень удивилась, когда оказалось, что все не так.

…С каким важным видом он произносит: «Во-первых, у меня работа…» Во-первых, работа, и во-вторых, работа… Так, извините, любой директор магазина будет говорить с важностью: «Во-первых, у меня работа…» Вадим никогда не произносил «работа» с таким унылым пафосом, с такой гордой и покорной интонацией человека, тянущего в гору огромный воз.

Воз, конечно, был огромным: «Ленфильм» — огромное хозяйство. Светлана поначалу честно пыталась разобраться, где что и как работает. Цех звукотехники, видеопавильон для проведения кинопроб, фонотека, три ателье озвучания, цех комбинированных съемок, цех обработки пленки, оружейно-пиротехнический цех, фотоцех, цех декоративно-технических сооружений, монтажный цех, автомобильный парк… Возведение декораций в павильоне и на натуре, график использования съемочной техники, объем работ по звуковой части, заявки на оборудование и материалы, на аппаратуру для синхронных съемок, для съемок под фонограмму, для записи звуковых эффектов… Кто что снимает, когда кому поставили сроки, режиссер переманил оператора из другой съемочной группы… Это оказалось ужасно скучно — он же просто хозяйственник, как прораб на стройке… Скукотища. Не царское это дело.

А что касается власти — не на того напали!.. Власть была у него, не у нее, и как могло быть иначе при таком его характере? Жениться, как он женился, не думая о пересудах, уйти из семьи к месяц как овдовевшей женщине, у которой публично трагически погиб муж, способен лишь человек, привыкший распоряжаться своей жизнью — и чужими. Так что — за что боролись, на то и напоролись.