Про грибы, черепаху матамату и рыбу кефаль

Для рыб дафнии были явно котлетами, а циклопы, конечно же, – сосисками. Дафнии, когда их много набивалось в сачок, были коричневого цвета, а циклопы – розового. Но, для того чтобы их туда много набилось, нужно было минут по тридцать сидеть на корточках у какого-нибудь пруда и болтать сачком туда-сюда, справа-налево и слева-направо, пока в него не набиралось достаточное количество этих самых дафний или циклопов. Интересно, что водились они обычно в разных водоёмах и почти никогда не жили вместе в одном озере или луже.

Когда я выпускал свой улов в аквариум, он выглядел таким живым, копошащимся облачком, которое быстро растворялось в воде и вскоре становилось почти невидимым. Рыбы на это облачко набрасывались, как озверелые! А потом плавали с набитыми пузами и радовались жизни.

Теперь-то я знаю, что эти самые дафнии и циклопы относятся к классу ракообразных. То есть это такие раки маленькие. Но понять, что они раки, можно, только посмотрев на них в микроскоп. А микроскопа у меня тогда не было. Да и хорошо, что не было, потому что под микроскопом выглядят они, честно говоря, не очень. Циклоп – понятно почему. На то он и циклоп, чтобы всех пугать. Но вот дафния… Совсем она ни на какую нимфу не похожа. В такую Аполлон ни за что бы не влюбился, даже если бы Эрот в него хоть тысячу стрел вогнал. Дафния под микроскопом похожа на обыкновенную блоху, поэтому её так и называют иногда – водяная блоха. Хотя в микроскоп на её остроносой мордочке можно разглядеть игривую улыбку.

А может, древние греки ошиблись и Дафна превратилась вовсе не в лавровое дерево, а в эту самую блоху? Иначе чему бы простая блоха стала так загадочно улыбаться?

Дореволюционная бабушка

Теперь немного о грустном.

Развёл я у себя в аквариуме подводные заросли тропической реки Амазонки: рыбы там экзотические плавают, растения подводные колышутся, улитки ползают, со стёкол грязь слизывают, принцесса всем из окна своего замка платочком машет…

В общем, жизнь кипит. Но тут настало лето, и мы с родителями отправились на море. Хорошо, что у нас ещё бабушка была, она согласилась с моими рыбами остаться на месяц.

Бабушка, правда, была старенькая совсем, дореволюционная. И звали её тоже по-дореволюционному – Матрёна Тимофеевна. Она ещё в XIX веке родилась, при царе Горохе.

Но я всё подробно ей описал, как, чем и когда моих рыб кормить, и она сказала, что всё поняла. Так что уехал я на каникулы с лёгким сердцем.

…Но вот когда через месяц мы вернулись домой, я не узнал своего жизнерадостного амазонского аквариума.