Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

— Не совсем так. Нас тяжело убить известными вам методами. Регенерация позволяет отторгнуть чужеродные предметы до того, как они смогут нанести хоть сколь-нибудь значительный вред. Причём мы, верфольфы, по отношению к другим представителям оборотней, в разы сильнее в этом плане. Мы фактически неуязвимы...

Пауль замолчал, не закончив фразу, успокаиваясь и собираясь с духом.

— Но?.. — подтолкнул Швец.

— Но способы есть. Самые простые, к сожалению. Тело, как известно, не может жить без сердца и мозга. И если внезапно удалить хотя бы один из упомянутых органов, то смерть неизбежна. Во всех остальных случаях ранения для нас лишь неудобство.

Снова вмешался Иоганн.

— Папа, я закончу, — торопливо произнёс сын, подойдя к отцу и с непоказной любовью приобняв его за плечи. — Вы простите, похороны только сегодня были... Всё ещё слишком свежо... Тело вывезти не получилось по независящим от нас причинам... Так вот, мой брат выстрелил себе в рот из ружья. Картечью. От головы осталось только лицо. Все эти данные есть в бумагах, включая результаты вскрытия. Оружие законно зарегистрировано на Юргене. Зачем он приобрёл ружьё — теряемся в догадках. Мы сами по себе оружие, лучше огнестрельного.

Инспекторы переглянулись. Оба почувствовали, что пора закругляться с беседой. Безусловно, остались неосвещёнными ещё множество важных вопросов, однако их следовало перенести на потом. Хотя бы из банального сострадания к убитым горем отцу и сыну.

Прощание получилось скомканным.

— Давайте поступим так: мы внимательно, я вам это обещаю, ознакомимся с материалами по случившемуся, — предложил Иванов, стараясь не смотреть в мокрые от слёз глаза Пауля. — После свяжемся и уточним интересующие моменты, а по завершении разбирательства поделимся выводами...

Толстяк облегчённо кивнул.

— Вы правы, так будет лучше... и легче... К сожалению, я завтра утром вынужден возвратиться домой, бизнес... Однако тут останется Иоганн, на любой необходимый срок. Я ему всецело доверяю, и он вполне компетентен во всех вопросах. Сейчас перешлю его местный номер, одну секунду...

Оборотень-отец извлёк смартфон, немного повозил по дисплею пальцами, и у Иванова пиликнул сигнал о новом сообщении.

— Вот... Доставлено, — непонятно зачем констатировал отправитель, вежливо пожелав напоследок. — Всего хорошего. Смею надеяться на истину...

Приятели вразнобой пообещали приложить все силы и старания, а затем направились к выходу из парка. Семья вервольфов покинула пятачок у памятника по другой аллее.

***

Инспекторы шли молча, обдумывая и переваривая услышанное. Говорить не хотелось. И насладиться полумраком осеннего парка, с красивыми, изысканно-пейзажными, редкими пятнами фонарей тоже не получалось. Настроение не то.

В тёмных углах обнимались парочки, где-то в глубине боковой аллеи играла музыка из портативной колонки и грубо, громко смеялась молодёжь; мокро шелестели под ногами опавшие за день листья.

— Тебе для чего деньги понадобились? — устало, не глядя на товарища спросил наболевшее Сергей.

Антон, шедший рядом и пинавший от скуки какой-то камешек, замявшись, стыдливо пробурчал:

— Вот знал, что прицепишься... Для работы нам деньги нужны? — и сам себе сразу ответил, не давая товарищу вставить ни слова. — Нужны! И не надо конкретизироваться именно на мне. Я их, бумажки эти презренные, если помнишь, вообще в руки взять не могу.

— Тоха, не юли...

Призрак, не отвечая, ушёл чуть вперёд, сгорбившись, словно ему на спину навьючили пару мешков с цементом. Походка стала шаркающей, старческой, голова поникла.

Так и топали, в молчании, практически до остановки общественного транспорта. Иванов уже отчаялся получить от приятеля ответ, как вдруг тот остановился, повернулся, стремительно приблизился практически вплотную к парню и беззлобно, с затаённым страданием в голосе, заговорил:

— Понимаешь, плохо быть здесь, в мире живых, и на всё только облизываться. Ты думаешь — мне в удовольствие свободные букетики по урнам выискивать или у тебя сигареты непрерывно стрелять? Ошибаешься... Да, не отпираюсь, хотел немного из этой пачки к рукам прибрать, хоть и не знаю пока — как деньгами воспользоваться... Придумаю что-нибудь.

— Зачем тебе это?

— Потому что устал, — Швец нервно сглотнул, неприятно кривя лицо. — Потому что я тоже хочу и с девушкой в кино сходить, и бутылку пива, не заморачиваясь, купить, а не ждать, пока угостят. Не обижайся, я к тебе не в претензии. Ты хороший товарищ и делаешь всё, чтобы я не столь ущербно себя чувствовал. Но так не может длиться вечно... Этот вопрос нужно решать, вот только как — без понятия...

Вместо ответа Сергей положил руку на затылок призрака, пребывавшего сейчас в материальной ипостаси, и прижал его лоб к своему.

— Друг, — жарко дыша прямо в лицо, он впервые обозначил своё истинное отношение к напарнику, — я понимаю, поверь. И помогу.

— Друг... — эхом повторил Антон, ощущая внутри себя непонятную теплоту от этого, казалось бы, простого слова.

А Иванов всё говорил. Зло, бодро: