Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

С женщиной, казалось, разберутся просто. Помашут Печатями, нагонят официальной жути и отправят её куда-нибудь к знакомым или родственникам на несколько дней, пока страсти не улягутся и кому надо не узнают, что за ней тоже непростые люди стоят. А что потом?

Вечно подружка из далёкой молодости скрываться не будет, рано или поздно вернётся домой. Да и они рядом всегда быть не смогут. Потому нужно решение. Причём кардинальное.

— Может, беса в неё вселить? Как с тем заморышем? — озвучил наиболее напрашивающуюся идею Сергей.

Антон подхватил тут же, словно уже довольно давно вёл с другом бессловесный диалог.

— Нет. Там личность сильная. Она этого беса сама сожрёт на завтрак или в бараний рог скрутит — по настроению. Была бы она алкашка или размазня — тогда да... — и перешёл на несколько иную тему. — Ты заметил, чем богаче люди, тем чаще к ним... всякое нехорошее тянется. Вот смотри: Виктория Егоровна нынешняя; тот мальчонка, людей посбивавший — богатенький сынок; утырки, которые зверюшек перед камерой пытали — тоже ведь не бомжи; Анна Павловна, которая жильё у старичков отжимала — не бедствовала. Неужели из-за их денег?

На столь философский вопрос Иванов ответил не сразу. Сам об этом много думал и к конкретным выводам не пришёл.

— Помню я их... Не знаю. На одни доходы всё валить глупо. Скорее, избыток денежных масс высвобождает в людях то, о чём они и помыслить не смели ранее. Но это не точно. Вспомни утренние сводки по службе. Работяги не хуже номера откалывают. И мокрухи, и грабежи, и такое, что ни на что не натянешь. Скорее богатые... на виду. И всегда в окружении врагов и завистников. Ты среди них хоть одного мецената в наши дни видел? Настоящего, а не предвыборного? Я — нет. Просто потому, что очень сложно свои, кровно заработанные или украденные — не важно, вот так взять и отдать. А ещё в их мире все постоянно друг друга сожрать норовят. Это тебе не завод, где смену отпахал и гори он синим пламенем, это — битва за своё, причём, зачастую, своим одно и тоже считают абсолютно разные люди. Плюс характеры у них явно творческие и беспринципные — иначе бы и не разбогатели. Простые люди — они потому, в большинстве, и простые, что вся их жизнь: работа-дом, дом-работа. По выходным — дача. Раз в год — море. Они не подличают, не интригуют. Понятное дело, и среди них ублюдков полно, вот только ублюдки эти редко развернутся могут. На бытовом уровне паскудничают, зато много. Так что дело не в деньгах, а в людях.

Подытожив столь невесёлые рассуждения, инспектор удручённо спросил:

— Ты с этой бабой общался. Мнение себе сделал. Как, по-твоему, её можно остановить?

— Пулей, — уверенно отозвался Антон. — Первое впечатление именно такое. Ни черта не боится. Слабые места если и имеет — то хорошо прячет. Тот ещё ящик Пандоры я вскрыл... Память бы ей стереть, да Фрол Карпович, боюсь, на это не пойдёт. Зато мне по самое не балуйся всыплет...

Иванов промолчал. Последнее идея Швеца выглядела слишком заманчивой и слишком опасной в реализации. Он пробовал, знает...

И ещё инспектор не стал озвучивать вертевшуюся на языке колкость: «А если бы у тётки денег не было — пусть пропадает?». Понимал — это низко. Не было у Тохи в голове ничего... коммерционализированного. Просто кореш о таком варианте даже не подумал. Хотел честно подзаработать — и не больше.

О том, чтобы отмазаться от складывающейся ситуации, к которой он не имеет никакого отношения — Сергею и в голову не пришло. Друзьям нужно помогать, во что бы они не вляпались.

Разговор не клеился, дальше ехали молча.

Уже у самого дома — типовой панельной девятиэтажки, затерявшейся среди таких же серых человейников в одном из отдалённых районов города, парень, наконец, решился сказать очевидное:

— Мы в дерьме. Надо шефу сдаваться. Просить, чтобы помог разрулить. Полиция не вариант — предъявить нечего...

В ответ Швец лишь горестно кивнул, признавая неприятную, но такую очевидную истину. Однако не удержался, добавил:

— Только давай для начала утра дождёмся. Может, и придумаем что. Ну не полезут же Викины прихвостни среди ночи? Все дома сидят, стены тонкие... Шума не оберёшься. Людей, обычно, с утра отлавливают, на улице.

Короткий взгляд на экран смартфона показал — призрак прав. Почти восемь вечера. Народ сейчас у телевизора пиво пьёт, субботнее шоу смотрит.

Поколебавшись, Иванов согласился. Действительно, вдруг за ночь осенит мудрой мыслью? Ему тоже не слишком хотелось впутывать Фрола Карповича в это мутное дело.

Нужный подъезд отыскался сразу. Оба инспектора великолепно знали планировки всех стандартных многоквартирников и не опасались ошибиться. Обычный двор со множеством вкривь и вкось припаркованных автомобилей, старенькая лавка у входа, ведро из-под строительной шпаклёвки в качестве урны. Людей мало. В основном — спешащие, мало интересующиеся окружающим миром прохожие. Где-то играет музыка, слышны громкие, подвыпившие голоса, смех.