Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

— Древний совсем, — расстроенно пробубнил Сергей, беря сидящего за запястье и вливая в чужое тело немного Силы.

Сидящий от такой «донорской» помощи заворочался, приходя в себя, заперхал сухим, дробным кашлем. Приоткрыл глаза. Мутные, блёклые, слезящиеся, не соображающие.

— Уверен, что не соврёт?

— Нет, — признался Швец. — Это шеф у нас разумом управлять умеет, а я ... максимум под контроль взять ненадолго. Расчёт на слабоволие при таком полурастительном состоянии. Хочу задать уточняющие вопросы и сравнить ответы с ранее полученными. На нестыковках акцентировать внимание. Классика допроса.

Распределение ролей показалось инспектору бестолковым. Антон контролирует старичка, а он держит его за руку и следит, чтобы фигурант не помер раньше времени. Вроде и все при деле, а говорить неудобно. Тут глаза в глаза надо общаться, ни на что не отвлекаясь.

— Меняемся, — коротко потребовал Сергей. — Объясни принципы.

— Печать сама всё делает. Кладёшь объекту на голову, дальше он становится управляемым и способным на привычные для него, несложные действия. Идти, водить машину, если умеет, прыгать. Думать — нет, почти не способен.

— А говорить?

— Попробуем. Отстань. Не знаю я что у нас получится.

Из рта Никиты Михайловича вывалился кончик желтоватого, слюнявого языка. Обеспокоившись, Иванов влил в немощное тело новую порцию Силы, встал с другой стороны кресла, положил обе руки на старческую голову, не забыв про Печать. Напарник с нескрываемым удовольствием убрал ладонь с потной лысины и скомандовал:

— Начали!

Очередная доза энергии Жизни взбодрила Рваных. Мужчина распрямился, инстинктивно устроился поудобнее, начал смотреть строго перед собой.

— Кто убил почтальоншу? — строгим, прокурорским тоном задал основной вопрос призрак.

— Не знаю... — ответ вышел скрипящим, монотонным, будто запись на музейном фонографе.

Друзья обалдели. Не такого результата они ожидали, начиная допрос. Недоумённо переглянулись.

— Почему ты не знаешь? — старательно выговаривая слова, будто взятый под ментальный контроль человек был глухим и читал исключительно по губам, уточнил Серёга, не сдержавшись.

— Не видел... Пришёл домой, а там, помимо Димки с Тамарой, ещё две парочки... Их не знаю... Спали вповалку... Везде блевотина, бутылки, бычки... Брату получку дали... Сильно загуляли... Томка на кухне... Крови почти нет... Голова утюгом проломлена... Я бабку позвал... Мы её в подвал старый опустили... Гостям брата потом сказали, что она на работу свалила с утра пораньше... Пенсии разносить... Тамара за день до этого деньги на почте получила, а сама никуда не пошла... С Димкой кувыркалась... Потом Димке рассказали правду, едва протрезвел... Он испугался, сбежал, чтобы все подумали, что они вместе... Иначе тюрьма...

— Платье у убитой из какой ткани было пошито? Полиэстер?

— Не знаю... модное... все тогда носили...

Сердце пенсионера билось медленно, но ровно — Сергей это хорошо чувствовал. Похоже, они сейчас слушали правду.

— Деньги ты забрал?

— Бабка... Хотела дать брату, но он без вещей, на попутках укатил, не прощаясь... Не успела...

— На них ты квартиру обменял?

— Да... Не хватало... Бабка заначку распечатала. У неё было...

— Про нежить в подполе знал?

— Слышал, но не видел... Прадед завёл... На каторге способ узнал... подробностей не знаю...

— Открывая помещение, каким образом её отгоняли, чтобы не напала?

— Кошку связали... Рябуху нашу, — по старческой щеке побежало две слезинки. — Первой бросили... Пока она её жрала — бабка плиту отодвинула...

На Серёгу напала икота от описываемого кошмара. Насилу задавил.

— Что с братом? — гадливо кривясь от методики обращения с нежитью, продолжал допытываться призрак, всё более разочаровываясь в допрашиваемом. На поверку секрет, тщательно скрываемый Никитой Михайловичем долгие годы, и выеденного яйца не стоил.

— Не знаю... На смерть бабки приезжал... Она с ним как-то общалась, нашла... Под чужим именем где-то в Приамурье осел...

— Почему нам про остальных участников пьянки не сказал?

— Зачем?.. Я эту версию долго готовил... Всю жизнь ждал, что найдут подвал с покойниками... Боялся...

Уже не скрывающий досады Антон недовольно отвернулся от деда и подошёл к окну, поигрывая добытой из кармана сигаретной пачкой. «Старались, старались, а по факту — пшик. Ничего интересного, — буквально читалось на его физиономии. — На кой пёрлись в этакую даль?»

Однако у Иванова оставался последний вопрос.

— О чём ты нам не сказал? — ну вот не верилось парню, что вся эта смесь из правды и полуправды была придумана из одного страха. Понять, конечно, Рваных можно — пьяный брат, труп в доме, нависший над родным человеком карающий меч правосудия, но...

— Она застонала, когда в люк упала... Жива, оказывается, была... Я за лестницу... достать — бабка запретила... — с пробирающим до мозга костей спокойствием признался Никита Михайлович. — Страшно... Снится мне...

У обоих инспекторов между лопаток пробежали ледяные мурашки.

— Ох...еть...

***