Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Вместо Анисия ответил Иванов. Безэмоционально, ровно, с отрешённой физиономией человека, познавшего одновременно и дзен, и банкротство, и все тайны мироздания:

— Дерьмо, Тоха. С вареньем... Дрожжи по вкусу.

— Они, родимые, — поддержал домовой, закрывая бочку. — Недельку побродит, опосля ковшик на ведро воды и лей под кустик смело. Для огорода — сказка!

Неизвестно, чем бы закончилась эта экскурсия на приусадебный участок, если бы не девичья гордость, решившая поставить старого нахала на место.

Маша не смогла смолчать, наплевав на все свои долгоиграющие планы в отношении Анисия, и решила приступить к посрамлению обидчика прямо сейчас, с использованием всего доступного ей арсенала женского коварства.

— Бездельники вы! — безапелляционно провозгласила она, победно глядя на противника. — По деревням бегаете, коровяк воруете... И не стыдно? В ваши годы пора знать, что подобные крайности ни к чему. Можно проще устроить, и вонять на всю округу не будет!

Не желающий уступать предводитель домовых всё понял правильно, бегло оценил ситуацию и принял вызов.

— Не верю!

— Тащи бочку! Сама сделаю! Завтра готово будет!

Новая тара возникла как по волшебству, прикаченная из-за кустов расторопными подчинёнными старика. В отличие от первой — красная, с вмятиной на боку. И смотрелась она, мягко говоря, не очень... Обшарпанная, со следами ржавчины. Крышка отсутствовала.

До показательного недовольства настолько открытым унижением кицунэ опускаться не стала, елейно поинтересовавшись:

— Коса у вас, оборванцев, имеется? Про газонокосилку и спрашивать боюсь — не по вашему разуму прибор.

***

...Боевые действия между домашней нечистью разворачивались вовсю, привлекая новых и новых зрителей. На шум подтянулись отдыхающие, с любопытством вникающие в суть конфликта, замаячили свободные от трудовой повинности домовые, недобро зыркающие на раздухарившуюся девушку. Притащился и блаженный Ванечка с Муркой на руках. Стал рядом с Сергеем, поагукал на своём, поулыбался, погладил млеющую кошечку за ухом, поворачивая её то к бочке, то к домовым, точно она прекрасно понимала суть происходящего и жаждала подробностей.

Машу накрыл приступ ревности. Её ненаглядная любимица, с момента приезда, ни в какую не желала расставаться с новым другом, обретённым почти сразу после бегства из переноски. Ластилась к нему, тёрлась головой о подбородок немого, нежно урчала. Точно хозяйки никогда и не было на свете.

Изначально кицунэ ожидала чего угодно: отлучек в лес с долгими последующими поисками глупенькой питомицы, пропадания юной хищницы по ночам, мышей, в конце концов, в постели с утра... однако о таком предательстве и не подозревала.

Кошка стала последней каплей, смешавшись в бурном девичьем сознании с длинноязыким Анисием, коровяком, набежавшими зрителями, с замершим истуканом Сергеем, с позорной бочкой. И эта смесь взорвалась.

— Мне до зимы ждать? — шипению, вырвавшемуся из горла доброй по своей натуре домохранительницы, позавидовала бы и королевская кобра.

Мужская часть отдыхающих испуганно отшатнулась, женская — наоборот, приблизилась, жадно надеясь на скандальное продолжение и уже предвкушая вечерние посиделки с подробным обсуждением сегодняшних новостей.

Предводитель домовых, внезапно осознав, что сильно переборщил с демонстрацией собственного превосходства, до крайности доводить дело не стал, благоразумно пойдя на некоторые уступки: приказал наполнить бочку травой и принести воды.

— Тебе сахар или варенье ненадобное? — хмуро бросил он, не глядя на противницу.

— Без разницы. Про дрожжи не забудьте. И секатор дайте.

Пока подчинённые Анисия возились с газонокосилкой (имелась у них и такая), носясь по всем лужайкам и выискивая пропущенные, травяные места, старикан принёс садовые ножницы.

Намеренно не поблагодарив, злющая на весь белый свет девушка направилась к ближайшему кусту роз и принялась активно срезать начинающие вянуть бутоны.

— Для запаха, — пояснила она, высыпая добычу в бочку. — Мне ещё лопата земли понадобится. В ней бактерии не хуже, чем в навозе коровьем...

Притащили и землю.

Когда малопонятное сырьё для декокта было готово, вмешался Иванов. Осторожно поглядывая на плавающую в воде траву с ляпнутым поверх блином старого варенья, спросил:

— Название у этого ужаса есть?

Ответом ему стало гробовое молчание, сопровождаемое поскрёбыванием пятерни Анисия по подбородку.

— Ну... дык... это... Вроде, в людях, травяным чаем кличут...

Сравнение Сергею не понравилось. Ненаучно и оскорбляюще получалось. Ему, как большому поклоннику упомянутого напитка, стало чуть-чуть обидно.

— «Говнат» это, — название само родилось на языке. — И по виду, и по содержанию.

Столь незамысловатая маркировка самопального удобрения вызвала живейшее веселье у окружающих. Каждый пробовал новое слово на вкус, одобрительно признавая всю точность и подначку, скрытую во, вроде бы, простенькой шутке.