Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Шикарное авто доставило довольных просмотренной драмой Сергея и букинистку в загородный ресторанный комплекс закрытого типа, из тех, что совмещают в себе гостиницу, спортклуб, вышколенный обслуживающий персонал и славятся изысканной кухней.

Их уже ждали. Тихая девушка-администратор проводила гостей в персональный кабинет — закрытую беседку, смонтированную над поверхностью весьма большого пруда и попасть в которую можно было только с берега, по кованому мостику.

Таких беседок Серёга, топая по гулкому настилу, насчитал шесть. Все они расположились на достаточном расстоянии друг от друга, создавая гостям эффект уединённости и конфиденциальности.

— На втором этаже, — сообщила девушка, удаляясь.

О чём шла речь инспектора не слишком заинтересовало. Он осматривался, и посмотреть было на что.

Небольшое с виду строение внутри меньше всего походило на ресторан. Полупрозрачные из-за витринных окон стены, распластанная медвежья шкура на тёплом полу, глубокие кресла, между ними — резные столики с брелоками для вызова персонала, потрескивающий дровами камин в углу, искусная отделка из нестроганого дерева, рога на стенах, матовые гравюры больше подошли бы охотничьему домику богатея с изысканным вкусом, чем заведению, пусть и дорогого, но общепита.

Здесь тянуло не пить, не есть, а, усевшись поудобнее, скинуть обувь, протянуть ноги к пляшущему огню, размеренно закурить трубочку и вдумчиво, с паузами, вести умную беседу о возвышенном, прихлёбывая выдержанный бренди. Или почитать добрую книгу, шурша бумажными страницами и вдыхая аромат переплёта. Или побыть наедине с самим собой в тишине, наслаждаясь видами и покоем.

А ещё инспектор машинально отметил, что бежать отсюда некуда, и эта приземлённая мысль разом подпортила всю картину.

— Иди за мной, — позвала букинистка, успевшая избавиться от верхней одежды и стоящая на ажурной винтовой лесенке справа от входа. — Тебе понравится. Впервые сюда попал?

— Да, — Серёга торопливо избавился от куртки, без затей кинул её на ближайшее кресло и поспешил за женщиной.

На второй этаж он поднялся лишь через пару минут. Замер на предпоследней ступеньке, разинув от восхищения рот, наслаждаясь почти нереальным зрелищем и, в глубине души, костеря себя за плебейские нерешительные манеры.

Вместо крыши над головой вошедшего высился прозрачный купол в форме многогранной пирамиды с усечённой вершиной, напоминая о своём существовании лишь тонкими усиливающими рейками рёбер жёсткости в стыках кровельного материала.

Над куполом темнело вечернее небо. Пасмурное, с редко проглядывающими звёздами, с плывущими облаками, прячущими за клубящимися телами Луну, с непонятной, манящей всех поэтов и романтиков тягой к безбрежному.

Чиркнула, пахнув серой, спичка — и вдруг звёзды взорвались до размера сверхновых. Со всех сторон. Вспыхнули, сжались, полыхнули...

Это Лана зажгла свечу на овальном, тёмном столе.

Маленькое, дрожащее пламя отразилась в каждой невидимой грани купола, будто калейдоскоп заиграл. Тот самый, простенький, купленный любящими родителями малышу в подарок и тот самый, первый, незабываемый...

Тусклый свет выхватил из полумрака тонкую женскую руку, выпуклости скрытой платьем груди, подбородок, губы, особенно подчеркнув глаза. Поблёскивающие, глубокие, отражающие пламя.

— Поднимайся.

Сбросив пелену наваждения, Иванов с чуждой ему робостью вошёл под пирамидальный свод.

В зыбком мерцании свечи тусклым оком алела клавишей запуска вмонтированная в тумбу стереосистема. На полу — ковёр. Неброский, однотонный, с толстым ворсом. Посредине поднебесной площадки, оказавшейся значительно меньше комнаты первого этажа — строгий стол, пара стульев; в дальней части подкупольного пространства — узенькая кушетка, наполовину заваленная подушками-думками.

Под самым сводом проглядывались изгибы люстры.

Ничего лишнего. Идеальное место для «Ты, я и вся вселенная».

— Завораживает, — зябко повела плечами спутница, глядя ввысь. — Люблю здесь бывать. Стараюсь пореже, чтобы не приелось.

Сергею, наверное, тоже нужно было что-то сказать, но он не знал — что. Портить банальщиной первое впечатление не хотелось, а подходящие, точные слова уворачивались, прятались в глубине разума, отказываясь подчиняться и строиться в предложения, будто боялись опозорить хозяина.

Испытывая неловкость, парень постарался вернуть привычное мироощущение. По-хозяйски отодвинул стул, для самоуспокоения нарочно зацепив ножками о стол, поставил поровнее. Предложил, следуя обязанностям галантного кавалера:

— Присаживайся.

Неторопливо обойдя стол по кругу и оценив подготовленность помещения к комфортному приёму посетителей, Лана села. Повела ладонью, указывая на второй стул.

Всё это походило на совращение богатой дамой молоденького студентика, и инспектор бы даже поверил в подобный расклад, не знай он спутницу. Для неё такое поведение было бы слишком пресным, типовым, шаблонным. Не тот стиль.

Обдумывая, чего ждать дальше, устроился напротив, предоставляя букинистке право первой начать разговор.

Из-за оказавшейся между ними свечки придвинулась подталкиваемая женской рукой пепельница.