Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие

Домовой тоже не поверил в такую сногсшибательную метаморфозу, однако предпочёл в споры не вступать, а ответить обтекаемо:

— Я подумаю.

Заявление Лану не устроило категорически. Лучась добродушием и нарочитым смирением, она провела отточенный, короткий прямой в челюсть не ожидавшему такой подлости Фёдору. Голова домового дёрнулась, ноги подкосились, и бедняга, второй раз за день попавший в глубокую отключку, принялся заваливаться на пол под нежное:

— Выделываться он собрался, характер показывать… Я тебя накормлю, напою…

— Ты совсем сбрендила?! — возмущённый Швец шагнул навстречу беспредельщице, намереваясь устроить ей разнос. Напарник его поддержал, встав рядом.

— Стоп! — требовательный окрик за спиной заставил обоих инспекторов обернуться.

Возмущалась Маша. Расставив ножки пошире, она грозно шмыгала носом, покачивая в ладошках где-то подобранную палку размером в полтора её роста, устойчиво ассоциирующуюся с обломком оглобли.

— Не мешайте скромному женскому счастью, изверги!

— Так Лана его бьёт, — растеряно протянул Иванов, обалдевая от такого поворота. — По морде!

— Не бьёт, а приручает! — парировала кицунэ с глубокой убеждённостью в собственной правоте, причём вполне трезво и осмысленно. — Мужик совсем измельчал! То штанишки с подворотами, то бездельник интернетный. А вы… вы… Выпал приличной женщине шанс обзавестить адекватным домовым, без всех этих старорежимных заморочек, так вы и эту удачу испортить норовите! Влезть со своим «можно», «нельзя» … Он вот уйдёт по миру, а ей что делать? Нового подыскивать?

Инспекторы, не представляя, как поступить, покосились на Фёдора, которого уже забрасывала на плечо довольная, словно обожравшаяся рыбы Мурка, букинистка. Котомку с книгами она взяла в свободную от удержания добычи руку, невинно хлопая ресницами и счастливо поглядывая на верную подругу.

— Серёженька, мой хороший, не лезь! — бескомпромиссно требовала хвостатая нечисть, подпуская в голос умоляющие нотки со стервозинкой. — Или я тебе все тарелки побью! Наш Федя! Не отдадим!

— Мой, — поправила Лана, бочком спускаясь с крыльца. — Мальчики, хотите — приезжайте в гости. Мы встретим. Клянусь, в кандалах никто его держать не станет. Не понравится — уйдёт, держать не стану. Фёдор по вашему ведомству свободен? Свободен… Я обязана попробовать. У меня книгоохранилище присмотра требует. И кран в кухне протекает.

— Да куда он от своего счастья денется? — веско дополнила домовая, не выпуская палку. — Просто Федя пока не понял, как ему повезло.

— Он же отравитель! — воззвал к здравому смыслу Антон, ошалело трогая себя за лоб. Не чудится ли? Не горячка с галлюцинациями?

— С такой рекомендацией, с такой предысторией это ему только в плюс, — мурлыкнула букинистка, поправляя на плече маленькое тельце. — Настоящий мужчина. Хоть детей от него рожай. Сказал — сделал, даже если и возражал. До последнего держался… Умница.

— Вы же пьяные! — снова попытался урезонить подружек Швец. — Протрезвеете — наплачетесь.

— Не пьяные, а капельку расслабившиеся — с показным вздохом приняла сентенцию Маша. — Ведём себя смирно, песен не поём, бывшим не звоним, все из себя правильные, как истинные леди на королевском приёме. Ну, почти… Но леди!.. И вообще! Нам, красивым, плакать не привыкать. Жизнь такая, тяжкая, бабья. Бывает, влюбишься, вознесёшься… а он — козлом окажется! Изменщиком, пропойцей горьким или, страшно сказать, женатым! И страдаешь потом, надрываешься.

— Зато вспомнить приятно, — похитительница Фёдора уже обошла инспекторов и ускорялась к калитке, стараясь держаться так, чтобы подруга с палкой оказывалась между ней и напарниками. — Переговоры окончены. С похитителями их не ведут! Или пробуйте освобождать, или отстаньте! Я буду сражаться.

— Ну ё… — безнадёжно вырвалось у Серёги вместо финального аккорда.

Чем ещё пронять обеих бунтарок — он не представлял.

Женщин, что называется, переклинило до той степени, когда возражать им бесполезно. Аргументы они не воспринимают, логику игнорируют, рассудок без сожалений меняют на сиюминутное потакание собственным желаниям.

На ум почему-то упорно шло сравнение с баранами, методично и тупо бьющими головой стену.

Драться же с борцуньями за бабье счастье не хотелось.

— Тоха, — нерешительно обратился Сергей к напарнику. — Твоё мнение?

— Э-э-э… Не знаю, — вернул тот обратно право принятия решения, по ходу извлекая сигареты с зажигалкой. — Про такое Карпович не предупреждал. Мордобой — это в полицию.

Намёк инспектор схватил на лету.

— Он же его отпустил? По всему, дальнейшая судьба Фёдора предоставлена самому Фёдору. Пусть сам и разбирается. Заявление о похищении я не получал, а…

— Да хрен с ним! — оборвал невнятные самооправдания призрак. — Будем считать, что искупает ударным трудом прошлые прегрешения. Запишем как исправительные работы… Лана! У тебя термос совсем пустой, или хоть что-то осталось?

* * *

Они сидели на кухне и пили чай.