Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ)

— Действуй. Я тут постою. Подумаю. Ходок из меня всё равно дрянь. Нога ноет. Если что — заору.

Кивнув, Антон в третий раз отправился вглубь кладбища, бормоча себе под нос нелестные комментарии о кривоногих сослуживцах, дающих себя колошматить всем желающим, и регулярно поминая маму сбежавшего, незаслуженно одарившую своё чадо избыточной ловкостью.

Виновато улыбнувшись на доносящееся недовольство, Серёга достал из рюкзака репеллент от комаров, тщательно натёр им все выступающие части тела (кровопийцы, как и сорняки, в этом году уродились на славу), затем извлёк смартфон.

Сообщение, отправленное Машке, числилось в доставленных, но не прочитанных. Загуляла девица... Оно и к лучшему, меньше о домашних беспокоиться будет. Мурка перед выездом накормлена, чашки помыты, он за сотню километров на кладбище, с попорченной ногой. Чего переживать?

— Есть соль, — издали сообщил Швец, возвращаясь. — Только темно у земли, хоть с прожектором ползай.

— Утром посмотрим. Рассвет скоро. Устраивайся где нравится, в города поиграем или в интернете посидим.

***

С первыми лучами солнца Сергей пришёл на могилу Гашкова.

Обычное упокоение, каких полно. Дешёвенький памятник из ближайшего ритуального агентства с высеченными годами жизни и смерти, к нему приделан портрет обычного дедушки на железной пластине. Вокруг памятника — бюджетная тротуарная плитка с испачканными бурым краями.

Присев на корточки, инспектор принялся изучать ближайший шов, точнее, борозду на его месте, ковыряя зубочисткой. Остренькая деревяшка без труда извлекала липкую смесь из крупных кристаллов соли, куриной крови, земли и маленького рябого пёрышка.

— Ни травинки, — подал голос Антон, тоже внимательно осматривавший примогильное пространство. — Странно. Это кладбище. Трава должна расти. Хоть немножко. От неё нельзя полностью избавиться, кроме как залить всё бетоном.

— Зато можно вырвать, если ухаживать должным образом.

— Вот и я говорю. Ухаживают. С моей стороны все швы свежим песочком присыпаны, а плитка замыта, — тут он заколебался, — или затёрта. Короче, очищена.

— С моей — нет. Считаешь, мы спугнули ревнителя памяти господина Гашкова?

— Скорее всего. Песок он оттуда брал, — рука призрака указала на небольшую желтоватую кучу у самой границы кладбища. — Наверняка рабочие бросили. Мостили чью-нибудь могилу, а остатки убирать поленились.

Поднявшись, Иванов прикинул, что самосвалу туда удобнее всего подъехать, и согласился:

— Да. Так и есть.

Доверив напарнику заканчивать осмотр, прошёлся к песку. Ни отпечатков ладоней, ни прочих конечностей. Только относительно свежее разрыхление сверху, будто совочком набирали.

— Ни тряпки, ни ведра, — сказал он Швецу. — С собой приносит?

— Если деревенский, и с соседями не в ладах — обязательно. Ни за что не оставит. Свои же утащат, в воспитательных целях. Хотя... сегодня мог и не брать. Мы ему вроде как сбор урожая испортили, а не генеральную помывку.

— Плохо.

Но призрака занимали более сложные вопросы, чем предметы для уборки. Проведя несложные расчёты с использованием указательного и большого пальцев, он объявил:

— Наш ночной побегушник тебя, похоже, действительно ложкой отоварил. Десертной. Ей соль выковыривать — милое дело. И ширина швов вполне позволяет. Схалтурили плиточники, широко положили. Уровень тоже хромает, — закончил Антон с презрением. — Морды за такую работу надо бить.

Молча кивнув, Сергей попробовал ощутить это место. Напрягся, прикрыл глаза, представляя себя открытой книгой или радаром.

Так и есть... Не зря старался. Из-под плитки донёсся отголосок чего-то нехорошего, спящего, отдающего виртуальной вонью. Обычно так заявляли о себе позабытые предметы с печальной историей, превратившиеся причудами судьбы из обычных в проклятые.

Мощность у находки, если этот термин применим в данном случае, казалась слабенькой и одинокой. Ни охранных заклятий, свойственных нормальному кладу, ни стонущей от давних жертв земли. Словно плохую вещь просто убрали подальше от людских глаз, похоронили вместе с владельцем.

— Антон! У нас тут тёмный артефактик.

— Здорово фонит? — заинтересовался напарник. — Надо копать?

Становиться грабителем могил инспектора совсем не тянуло, потому он, поколебавшись, отверг предположение:

— Не нужно. Там что-то слабенькое. Такое... как протухшее яблоко на помойке. Лежит себе — и пусть лежит. Думаю, со временем оно вообще выдохнется.

— А-а-а, — с заметным облегчением отозвался Швец. — Обрадовал. Я, знаешь ли, с армии не люблю бесплатно лопатой размахивать.