Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие

Замысел пришлось менять, толком не приступив к исполнению. Первоначально, разделившись и пожелав друг другу удачи, инспекторы, придерживаясь оговорённых правил, попытались взять дом в «клещи». Антон испарился, а Иванов, сохраняя невозмутимое выражение на физиономии, подошёл к открытой калитке.

Останавливаться для рекогносцировки не стал. Зачем? Память пока не подводила, и расположение комнат он помнил наизусть.

— Проходи, — сипло донеслось с крыльца. — Уже заждался.

Вместе со словами у входа в дом появился невысокий пожилой мужчина. Ростом около метра, широкоплечий, сухощавый, бритый, с плохо остриженной головой. Одежда незнакомца вызывала улыбку. Детские розовые кроссовки, штанишки с единорогами на кармашках, вязаный свитер с отвисшими локтями.

И, вместе с тем, смеяться отчего-то не хотелось. Держался коротышка подчёркнуто независимо, без раболепия или заискивания. Одежда нам нём смотрелась как тряпки, закрывающие тело. Без разницы, какие, лишь бы чистые, целые и размер подходящий. Ему, разве что, ножа на поясе не хватало. Такого... солидного, с которым можно и на кабана, и на человека.

Аура вышедшего навстречу полностью соответствовала ранее виденной, серой. Хватанул немного от проклятой вещи.

Непривычный домовой. Обычно, эту братию, иначе как «мужички», назвать было нельзя. Типовой домашний хранитель обыкновенно кряжист, крепок в кости, непременно бородат. А этот больше походил на бойца, чем на дворового работника или помощника.

— Заждался? — саркастично приподнял бровь инспектор. — Или сбежать не смог?

— Ты про это? — поджарая фигурка спрыгнула на землю и вытащила из-под крыльца цепь, с конца которой свисал железнодорожный костыль, покрытый налипшей землёй и ранее незамеченный Ивановым.

Руки домового напряглись, демонстрируя под свитерком очень приличную мускулатуру. Заскрипело, тихонько звякнуло, в разные стороны отлетели обрывки некогда целой железяки.

Серёга уважительно цокнул языком. Цепь выглядела довольно крепкой.

— Выдохлось. Давно. Думал, я на привязи сижу?

Что-то похожее инспектор и подозревал, заметив тогда, при первом осмотре следы заклятий на старых звеньях.

— Удивил.

— Меня таким пустяком не удержать, — серьёзно пояснил домовой, и в глаза бросилось новое отличие от привычного образа.

Он говорил правильно, по-современному. Без всех этих «энто», «ну дык» и прочей старины, так популярной среди домашней нечисти.

— Почему не ушёл?

— Для чего? От вас прятаться? — хмыкнул маленький собеседник. — Я не мальчик, чтобы бегать. Да, я знаю, кто вы. И ты, и твой товарищ, что на углу стоит и мне висок взглядом сверлит. Видеть — не вижу, но это мой дом. Моя крепость. Кто бы я был, если бы позволял всем желающим шляться без моего ведома... Зойку спасли? — сменил он тему.

— Спасли. Её родня соль до сих пор выгребает. Но жить будет. Во всяком случае, пока. Расстроился?

— Нет, — низенький мужчина пожал плечами. — Я свой долг выполнил. Обещание сдержал.

В ходе этой, спокойной болтовни, инспектор с любопытством следил за поведением подозреваемого. Не дёргается, не перетаптывается, однако собран, внимателен, явно контролирует окружающее пространство. Антон, по-прежнему присутствовавший в своей незримой ипостаси, думал так же, и появляться не спешил.

Такие спокойные всегда полны сюрпризов, особенно неприятных.

— Как собираетесь меня казнить? — буднично поинтересовался вызывающий невольное уважение недомерок. — С предварительным допросом или...

За его спиной материализовался Швец, в доли секунды успев зажечь на ладони Печать и звучно, наотмашь приложить ею по затылку маленького мужчины. Тот даже охнуть не успел, рухнул, как подкошенный. Сила удара и сила служебной метки сработали парно. Одна по законам физики, вторая... по совершенно иным законам.

— Ты глянь, — досадливо сплюнул призрачный инспектор. — Засёк он меня. Взгляд ему не нравится... Демонстрацию возможностей устроил, мелочь в обмороке. А я, может, ночи напролёт тренировался таких вот грамотеев подлавливать... Тьфу, умник!

— Карманы пробей, — посоветовал Серёга, с одобрением расценивший поступок напарника.

Оба служили не первый день и в благородство не игрались. Каждому доводилось встречаться с такими вот неспешными, спокойными гражданами, вытворявшими порой такое, что потом «сова, натянутая на глобус» покажется ясельной забавой.

— У меня, когда ещё живым в розыске трудился, — начал Антон, выворачивая кармашки на одежде бессознательного домового, — случай был. Пришли к старому жулику в коммуналку, просто так, проверить, как живёт, чем дышит, а у него гость. Худенький, улыбчивый, в гамашах с майкой, вся шкура в наколках воровских. Сидят, выпивают... Спросили паспорт с пропиской — отвечает, дома забыл. Вежливый... — на прогнившие доски крыльца лёг аккуратно сложенный целлофановый пакет с красно-бурыми следами. — Понимаем, что дядю надо проверить по учётам. У него на плечах эполеты набиты.

— Отрицалово? — поддержал друга Сергей.