Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие

— Представляю, — натужно прогоняя нарастающий моральный дискомфорт, по-деловому согласился призрак. — Институт, близкий к центру эпидемиологии имени Гамалеи. Тому, где разрабатывают вакцину от общеизвестного вируса. И как раз из-за вакцины я у вас.

От удивления лицо генерала вытянулось до такой степени, что разгладились возрастные морщины.

— Что-что?!

— Институт, — терпеливо повторил Швец, мысленно крестясь, будто перед прыжком в прорубь при −50 по Цельсию. — Секретный. Отвечаем за экспериментальные образцы и их тестирование в рамках программы Министерства Обороны, — новая попытка ошеломить собеседника вновь не вызвала нужной реакции, вводя сотрудника Департамента в плохо контролируемую панику. — Вы, наверное, прослушали моё вступление. Ничего, вернёмся к началу. Я — призрак. И работаю как раз по направлению... Простите, не могу разглашать. Но дело не в этом. Случилась накладка. Экспериментальная, можно сказать, партия случайно попала в городские поликлиники, где её благополучно вкололи ничего не подозревающим гражданам. Побочный эффект — агрессивность, провалы в памяти. Потому психиатры вряд ли что-то выявят. Однако люди в недоразумении не виноваты. Произошла досадная случайность.

«Какая ахинея!» — у Антона от стыда пылали щёки, но останавливаться было поздно…

Первоначальный замысел, предложенный напарником, выглядел просто и понятно.

Следовало проникнуть в генеральский кабинет. Изучить явные привычки и повадки владельца, по возможности скопировать манеру речи и в домашних условиях потренироваться сымитировать голос. После — используя его обличие, приехать в районное ОВД, под благовидным предлогом затребовать уголовное дело.

Далее устно, но жёстко распорядиться о приостановлении.

Успокоить родителей спортсменов предполагалось видеопризнаниями о нападении на старика. Рассказать, показать, надавить на подпорченную административными статьями биографию деточек, предложить сделку, в которой всех участников настигает избирательная амнезия.

Никуда бы не делись. Нападение на пенсионера в составе группы — веский довод.

Тем же самым, превращательным методом, планировалось получить согласие прокурорского надзора «не замечать» все эти маленькие махинации. Для того, после визита к генералу, намечался аналогичный поход к прокурору области.

Длинно, нервно, зато, при грамотном подходе, практически беспроигрышно.

Отдельно Серёга упирал на то, что каждой районной шишке необходимо строго-настрого приказать забыть о высокой просьбе. Сделать — и забыть. Будто ничего и не было. Чтобы они потом не рвались доложить об исполнении, вызывая недоумение в верхах.

Но весь этот план, толком и не приступив к исполнению, Швец провалил со знаком качества.

В генеральском кабинете Антона вдруг обуяла сомнительная гордыня, заговорили недавние обиды. Ему до судорог захотелось утереть нос Фролу Карповичу, показать, что он и без бранных пинков на что-то способен.

Ткнуть, прищучить, взять верх над вечными упрёками в несамостоятельности, доказать...

Только мало ли чего хотелось.

Полицейский не верил ни единому слову. Это читалось в умных, видавших всякое глазах, в поведении, в каждой полосочке пиджака и линии галстука. Его не испугали хождения сквозь стол. Опыт, помноженный на профессиональное умение ничему долго не удивляться, брали своё, сталкивая прохиндеистого Антона с намеченной линии поведения и заставляя того молоть неконтролируемую, сущую чепуху.

А в инспекторской голове, выпав из ниоткуда, нудной грампластинкой зациклилось докторское «Не навреди» и, почему-то, оно казалось запоздалым, проигранным.

— Вирус, говорите? — скептически прозвучало из-за стола. — Ошиблись уколами? Надо же!.. Поэтому вы толкаете меня на должностное преступление?