Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

Машка захлюпала носом, тайком вытирая глаза платочком. Роза это заметила и улыбнулась ей.

— Милая девушка, не надо меня жалеть. Я вполне была довольна своей судьбой, пока не появился тот грек...

— Какой грек? — невольно перебил Иванов. Его этот рассказ начал сильно занимать.

— Он пришёл к нам вышибалой. Огромный, злой, совсем-совсем не говорил по-русски. А через полгода неожиданно умерла хозяйка нашего дома любви. Здоровая, ещё не старая женщина. На её место пришла дочка, пигалица, каких не бывает, и стала меня выживать. Но тут всплыл нюанс, — это слово Роза произнесла исключительно красиво, на чистом французском. — По завещанию моя комната оставалась за мной, что новую владелицу бесило жутко. Если бы не публичность и постоянные гости в коридорах — меня бы попросту вышвырнули, и полиция бы не помогла.

А потом у меня в пирожке нашли человеческий палец. Дальше скорый суд, где меня никто не слушал, петля. Но это не я! Это не я убивала тех бедолаг! Я брала мясо у торговца Цапенко, третье место слева! Я умоляла проверить мои слова, найти правду, но пристав лишь смеялся и говорил, что бегать как блоха по Привозу он ради такое мерзости, как я, не станет!

Швец решил прервать начинающуюся от воспоминаний истерику.

-Так, а грек тут причём? — грубо оборвал он женщину.

— О-о-о! — она закатила глаза и заломила руки. — Э то страшный человек! Он — колдун! Он это всё и придумал!

— Чего?

Роза немного успокоилась, вздохнула и стала говорить более связно.

— Понимаете, когда я сидела перед казнью в одиночке, он ко мне приходил поиздеваться. Дал гроши охране — они и пропустили. Грек смеялся мне в лицо; говорил, что моя душа будет навеки принадлежать ему и его роду. Я хорошо понимаю греческий — в моём ремесле без знания языков никак, и потому решилась расспросить его подробнее, чтобы утром доложить приставу или судье в надежде на пересмотр дела.

Этот мерзавец мне и рассказал, что они убивали клиентов, расчленяли их, а потом понемногу топили в море. Зачем? — спросила тогда я. Ради денег — глупо. Девочки всегда у пьяненького последний медяк и без злодейства легко вытянут. Да они сами отдавали за лишнюю улыбку! А тут такое непотребство!

Оказалось, убивали ради хитрых компонентов для зелий. Молодой хозяйке он говорил, что делает эликсир молодости, а на самом деле продавал полученное другим колдунам. Жадный был — нет слов! Когда я окончательно надоела — решили всё свалить на меня, тем более что полиция заинтересовалась пропажами моряков в нашем заведении. Вот так я и попала на виселицу. Утром меня и слушать никто не стал, сразу на помост, ещё и рот заткнули, чтобы не прокляла или не кричала.

Машка уже плакала не стесняясь, жалея Розу.

— Ну хорошо, с вашей смертью всё более или менее понятно. А как вы теперь появились?

Женщина потупила глаза.

— Я не знаю. Действительно не знаю. Просто возникла недалеко от того места, где было наше заведение. Что было до — не помню. Последнее воспоминание как мне нечем дышать в петле... Знали бы вы, какая у меня случилась истерика, когда я поняла, что теперь призрак!

Но я смогла взять себя в руки и пошла к знакомому месту, благо дорогу помнила. Как изменился город, моды, люди! Именно тогда я и решилась заговорить с тем молодым господином! А через совсем немного времени я опять растворилась! А потом опять появилась!

Тогда я решила пойти на Привоз и послушать людей. Надо же мне было понять, что тут и как! Но не ходить же с пустыми руками как безденежная попрошайка! Оказалось, что я могу придумать себе лоток с пирожками или корзинку с ромашками. Но кому нужны ромашки? Потому я и пошла на рынок, где тот господин меня снова увидел. Как он тогда испугался! И опять я растворилась, совершенно не понимая, как это происходит.

В третий раз осознала себя уже здесь, в этом городе. И опять пошла на рынок. Просто потому, что больше не могу придумать, куда пойти.

— А как вы нашли рынок?

— Это просто. Люди сейчас много говорят в чёрные глупые коробочки, прижатые к ушам. Я услышала, как одна дама сказала: «Я сейчас на рынок, а потом к тебе...», и пошла за ней. Там я встретила вас, — она посмотрела на Иванова. — И вы меня очень напугали. Затем нашла кафе, где собираются всякие... странные существа, и снова увидела молодого господина с товарищем. Но теперь решила не показываться, понаблюдать. А потом был бой с этими халамидниками, стрельба и тот израненный человек... Дальше вы и сами догадываетесь, как я тут очутилась.

Швец встал из-за стола, походил, а потом задал неожиданный вопрос:

— А когда вы проявлялись, у вас не было ощущения поводка на шее?

Роза удивилась.

— Откуда вы знаете?.. Да, первые два раза было — пренеприятнейшее чувство, а сейчас он пропал. Я абсолютно свободна. Это что-то значит?

— Пока не знаю... Серёга! Надымили мы тут, пошли на балкон курить.

Иванов очень удивился, но возражать не стал. Понял, что с ним хотят переговорить без свидетелей.

— Да-да, — поддержала его домовая. — Идите, а мы о своём поболтаем, о женском...

...Закрыв плотно за собой балконную дверь и сделав первую затяжку, инспектор очень серьёзно спросил:

— Что думаешь?