Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

Помощник подкурил вторую сигарету прямо от почти закончившейся первой.

— Уже лучше. А идеи, как мне отсюда выйти, без долгих проволочек, есть? Не хочется, знаешь ли, до суда в четырёх стенах куковать. Да и судимость не хочется, даже условную. Неужели наша контора не впишется?

Инспектор тоже закурил и отвёл взгляд в сторону.

— Без понятия. Карпович придёт — у него и спроси. У меня только одна более-менее реальная идея: принять облик дежурного и выпустить тебя.

— Нет, — отказался парень. — Не пойдёт. Человека подставим. Да и прятаться потом всю жизнь придётся. У мокрых дел сроки давности сам знаешь...

— Знаю. Согласен. Оставим это на крайний случай. Так вот, третье — проси у нашего общего шефа какую-нибудь реликвию полегче. Если Бездушная сюда припожалует — Печатью не отмашешься. Хранить её я буду, чтобы при шмоне не выявили.

— Угу. А пожрать чего есть? Тут не кормят.

В этот момент из воздуха материализовался Фрол Карпович. С интересом осмотрелся, потрогал скамейку, колючие от «шубы» стены, и усмехнулся.

— Кучеряво сидишь, Иванов. Крыша есть, не холодно, не дует... В мои времена по-другому было.

Помощник нахохлился.

— И как было в Ваши (это слово он особенно выделил) времена?

Боярин не обиделся. Присел рядом, прикрыл глаза, вспоминая.

— В яме сидели. По-вашему, метров в пять глубиной. Сверху — решётка кованая, не поднять. Кормёжка — когда донесут, не сожрав по дороге. Вода... воды много. Как правило по щиколотку, если дождей нет. До ветру там же ходили. Для малой нужды дырочку в стене проковыряли, и туда... А кал товарищу в ладонь, потом колобок из него лепили и выбрасывали наружу. Большого мастерства достигли! Ячейки в решётке ведь маленькие, в них ещё попасть надобно...

Инспектор с помощником впечатлились от таких подробностей. Антон осторожно спросил:

— И большие срока люди в таких условиях мотали?

— Нет. Я — два месяца, знаю кто полгода протянул. Не заживались там, как правило. Меня тогда родня выкупила... В плен я к полякам по молодости попал, вот и пришлось постигать азы невольничьи. Ревматизмом с тем пор и маюсь, хоть и мёртвый давно... Ладно, к делу! Тут нас никто не услышит, не бойтесь, я подсуетился. В общем, Иванов, запоминай! С земными делами сам расхлёбывайся, тут наш Департамент тебе не помощник, разве что я в частном порядке... Не положено! Такое вот указание... Но я верю — выпутаешься! Теперь про ведьму — я всё время рядом буду, да и Александрос со своими горлорезами наготове сидит. Не пропустим. Вооружить мне вас нечем, и не просите. Зато подсказку могу дать — сам только сегодня узнал. В архивах раскопали. Запоминайте: ни одна ведьма не может долго смотреть на Печать — у неё тогда колдовство не ладится. Не знаю, как это может помочь, но хоть что-то...

От услышанного Сергей совсем погрустнел. Привычно начал чесать затылок, но быстро бросил. В и без того прокуренном воздухе провонявшей потом и дезинфекцией камеры поднялось облачко кирпичной пыли.

— Помыться бы, — самому себе сказал он и переключился на боярина. — Фрол Карпович, а может хоть крест одолжите из сейфа следователя? Потом вернём...

Начальник неодобрительно хмыкнул в бороду.

— Ты про заповеди слышал? Там такая есть: «Не укради». Не бойся, повторяю, я рядом. Сдюжим. И за тот случай в доме зла не держи. Надо так было.

— Да я понимаю...

***

Ночь выдалась на редкость спокойной. Ни пьяных, особенно шумных под утро; ни задержанных малолеток с воплями про крутых пап, мам и дядь — никого. Лишь изредка в пустом здании гулко раздавались шаги дежурных сотрудников. Потому Иванов даже смог немного выспаться. Прямо на лавке. Без подушки и одеяла. «Наседку» к нему, как к бывшему сотруднику, подсаживать никто не стал — местное начальство, по-видимому, проявило благоразумие и осознало бесперспективность этой затеи.

К следователю подняли поздно, после обеда. В кабинете, помимо хозяина, оказался и худощавый мужчина лет пятидесяти в очень скромном, но очень дорогом костюме.

— Здравствуйте! Я — Ваш адвокат, — начал он. — Подпишите...

Перед Сергеем лёг бланк стандартного договора. Пробежав текст по диагонали и не найдя в многоумных формулировках ничего предосудительного, поставил свой автограф на всех экземплярах.

— Вот и хорошо, — продолжил защитник. — Меня зовут Андрей Андреевич Ситников. Господин следователь любезно, без излишнего формализма, показал мне материалы по Вашему делу, поэтому ситуация мне в принципе ясна. Осталась лишь пара вопросов...

Не закончив фразу, он внимательно посмотрел на полицейского. Тот молча встал, убрал все документы со стола в сейф и вышел из кабинета.

— У вас десять минут, — уже в дверях бросил он.

Иванов удивился. Это какой же авторитет и связи у этого Андрея Андреевича, если ему следак собственный кабинет для интимного разговора с подзащитным предоставляет? Да ещё вот так, сходу?

Размышления помощника не укрылись от адвоката. Жестом предложив присесть, он пояснил.

— Не удивляйтесь. Всё немного не то, чем кажется. Наш разговор... скажем так, спровоцирован определёнными интересами... в верхах.