Про котиков и не только: Рассказы, пьесы

— Нет-нет, надо быть гуманнее, вдруг они решили исправиться!

137

Арнольд Тиме на ухо:

— Хорошо, тогда бери ответственность на себя, а иначе народ будет недоволен!

Тима:

— Господа, я их поймал, я их и накажу! или кто против?!

Сева за всех, заткнув на всякий случай Бусе рот лапой:

— Как знаешь, Холмс, хозяин — барин.

Тима:

— Вот и хорошо, а теперь прошу всех за стол, обмоем успех!

Садятся за стол, пьют, жрут, песни поют. Одни лишь тараканы

по-прежнему в клетке маются.

Поздно ночью, когда все уже спят пьяные, Тимка, он почти не пил, лишь делал вид, прокрадывается на кухню и начинает втихаря пилить

прутья клетки ножовкой. Закончив работу, он выпускает тараканов

на свободу.

Старший из тараканов, огромный негр:

— Спасибо, братан, что освободил. Давай теперь с деньгами разберемся!

Тима удивленно:

— А что, разве Арнольд не заплатил вам?

Таракан:

— Только аванс дал, остальное, сказал, барин после побега добавит! Так что, гони еще триста баков и мы тут же уходим, пока изверги

не проснулись!

Тима:

— О, блин, попал!

Идет за деньгами.

Уже после того, как все, наконец, очухались.

Сева, рассматривая перепиленные прутья:

— Убежали-таки, сволочи! Только не могу понять, как смогли-то?

Тима:

— Так это просто, перегрызли зубами, да и ушли!

Сева:

— О, дают, бляха, а по виду и не скажешь!

Тима Арнольду тихо, чтобы Сева не просек:

— Арни, ты скоко им заплатил, колись?!

Арнольд:

— Сколько надо было, все и отдал!

Тима:

— Брешешь!

Арнольд:

138

— Да не, родней своей клянусь, правда!

Тима грустно:

— Блин, дорого же обошлась мне эта прихоть!

Конец сказочки № 36.

2 февраля 2007 г.

Что ни делается, все к лучшему

(Экономическая сказочка)

Тима в бабушкиной комнате, листает «Плейбой» и одновременно

курит пахитоску.

Сева на кухне готовит пироги с Китикет, готовится отмечать Тимкин юбилей. Арнольд, в обнимку со своим родственником, мышонком из библиотеки, дрыхнет в посылочном ящике. Сева, поставив последний пирог в духовку, наверное, от радости, что дело близится к завершению, начинает петь октавой «Ах ты, ноченька», да так, что слышно за версту. Он, по сути своей, широкая

натура и если за что берется, то обязательно с душой. Тима, вздрогнув от неожиданности:

— О, опять Шаляпин наш шумит! Севастьян, убавь звук, пожалуйста, а то уши давит, а меня надо беречь. Я юбиляр все-таки!

Сева недовольно:

— Да помню, что за день сегодня. Это я от радости. Ты ведь мой

брат!Тима:

— Ладно, разрешаю, но только эту песню, а дальше, чтоб уже

тише было!

Сева продолжает петь, причем, ещё громче. Тима раз обещал, терпит из последних сил. Арнольд и мышонок из библиотеки все

ещё спят без задних ног, а все потому, что уши берушами заткнули. Подозревали видать, что что-то будет.

Сева, окончив петь «Ноченьку», тут же затягивает другое вокальное произведение, правда уже, как брат и просил потише. Тима, по-прежнему недовольный его поведением:

— Севастьян, думаю с тебя достаточно, кончай орать. Подь-ка

лучше сюда! Сева, нехотя, закрывает пасть, потом смотрит, готов ли

пирог и, поняв, что вроде бы да, выключает духовку и идет на зов

старшего брата.

139

Сева:

— Чего надо, господин генерал?

Тима, показывая ему картинки в журнале:

— Ну, как, хороши?! Сева задумчиво:

— Да, вроде, ничего, а чо смолишь-то?

Тима:

— Это-то?

Вынимает сигарету и дает Севке курнуть. Сева делает пару затяжек. Сева:

— Не понял, а почему такая слабая?

Тима:

— Чудило, она же дамская!

Сева в ужасе швыряет пахитоску на пол и с остервенением топчет

её лапой.

Тима, отталкивая его:

— Ты, чо удумал, задница. У, блин, помял-то как, скотина! Хорошо, что хоть в фильтр в основном попал. Поднимает цигарку и, обтерев, бережно вставляет на прежнее место, то есть в свою пасть. Сева все это время почему-то молчавший, видно, тоже

обмозговывал происшедшее, решает, наконец, ответить:

— Как можно курить такое, во-первых, дерьмо, а во-вторых, ты

же мужик, а не баба какая-нибудь!

Тима:

— Подумаешь, их сама мама Галя курит! А я, чем хуже?

Сева:

— Да ну тебя, пошли лучше праздновать!

Тима:

— Пожалуй, ты прав. Юбилей редко бывает, поэтому давай отметим, как следует! Иди, буди наших оболтусов. Уже за столом.

Сева:

— Дорогой мой брат Тимон, поздравляю тебя с юбилеем, желаю

тебе всего наилучшего.

Дарит подарок деньгами.

Арнольд

— Тимон, неужели тебе уже десять? А выглядишь так, словно

еще только пять!

Тоже дарит подарок, зажигалку.

Тима:

140

— Спасибо, ребята, я тронут.

Мышонок из библиотеки:

— Дядя Тима, прими и от меня подарок!

Вручает виновнику торжества средневековый свиток.

Тима развернув, разглядывает его.

Тима:

— А о чем в нем говорится?

Мышонок:

— Это стихи Гафиза Ширази, подлинник, начало пятнадцатого века!

Тима:

— Спасибо, друг, только я по-персидски не знаю.

Мышонок:

— Как это?!

Сева, видя, что вещь действительно ценная, а на это у него глаз

наметан, приходит брату на помощь.

Сева:

— А мы изучим, даем честное слово братьев Котовских!

Тима, тоже, наконец, сообразив, чем это может пахнуть:

— И уверяю тебя, золотой ты мой друг, в кратчайший срок. А теперь давайте еще выпьем!

Пьют, жрут, песни поют, а еще и покуривают. Тимка решил ради

такого случая не щадить мамкиных пахитосок.