Про Мутю

«Спюшки – спюшки , кюшки – бюшки , даже ушки на подушке улеглись, спюшки-спюшки, кюшки-бюшки, мульти-пульти Мутеньке приснись.»

(из волюбенькиной колыбельной)

Мутя очень любит засыпать под волюбенькины колыбельные, потому что они всегда разные и в них легко запутаться и уснуть. Она входит в сон, как в ручеек – осторожно, привыкая потихоньку. По щиколотку, по колено, по пояс. И поплыла.

Сегодняшний сон Муте сразу не понравился. Опять калейдоскопистый тут, как тут, ждёт. Зачастил он чего-то. Переливается, радужится-тужится и даже посвистывает. Не терпится ему. Чтобы Мутя с ним заговорила, а то он первый не может, правила такие во сне. Мутин же сон всё-таки. Мутя девочка вежливая и воспитанная и потому всё время попадается на одну и ту же удочку.

– Здравствуйте, дядя.

Тот ещё больше засветоплясал , зацветопах , уверенный стал, проявившийся. Как же, заметили его, уважили! И говорит:

– Идём гулять! Я тебе тут всё покажу.

Ещё чего не хватало! Он покажет! Будто это его сон, будто Мутя и без него не знает что тут и как! Мутя свирепо закусывает губу и разворачивается, намереваясь оставить наглого экскурсовода в одиночестве. Но калейдоскопистый вдруг появляется прямо перед ней. Посеревший и внезапно как-то выросший. И говорит.

– Идём, идём, идём!

Он говорит странным хоровым словом, будто стотысячсят двести человек сразу и Мутя от такого слова становится послушная и вялая. И они идут. И это уже не мутин сон, вовсе не мутин.

Всё какое-то жаркое, красное. И встречаются им какие-то странные, несуразные существа. Вроде как люди, но пригашенные, глуходухие. Плачут, воют, хлюпают – изо всех сил, но их еле-еле слышно. А они всё идут и калейдоскопистый все чернее делается и непрозрачнее. Муте страшно. Тут она замечает, что у калейдоскопистого выросли чёрные лаковые рожки и копытца, а нос сделался свиным рылом. И хвост – за спиной у калейдоскопистого забушевал хвост, длинный, гибкий, хлёсткий, как кнут. Мутя от ужаса икает. Хочет крикнуть, но не может. Калейдоскопистый грустно смотрит на Мутю, ему неприятно, что ей страшно от его вида. Он утешающе кивает ей, берет за руку. И говорит.

– Не бзди, Мутя, я ведь на самом деле за наших.

Мутя и властелин колец

Волюбенька снимает его и надевает. И заводится плачем. Оно круглое и золотое. Мутя наблюдает за Волюбенькой из шифоньеры и недоумевает:

– Зачем так плакать? Оно же такое миленькое, золотая змейка, глотающая свой хвост. Мне б такое, я б никогда не плакала! Мутя крутит пальцем у виска, еле сдерживаясь, чтобы не чихнуть в пыльной нафталиновой темноте.

Вечером приходит красный дядечка с цветами. Мутя с омерзением принимает от него конфету и всеискренейше показывает дядечке язык, тут же получая увесистый тумак от Волюбеньки. Цветы красный отдает Волюбеньке и в дырявых носках идёт вразвалочку в комнату, там накрыт стол, на нём вино и свечи. Муте интересно, что же дальше, она устремляется в гостиную, но тут откуда не возьмись возникает Ляпюша, строжайшей ручищей обнимает Мутю, одновременно закрывая дверь в гостиную, за которой остаются красный и Волюбенька с несмелой приклеенной улыбкой и в халатике.

– Пойдем, почитаем, Мутя, нечего тут мешаться!

Ляпюша засыпает, как раз когда Фродо раненный теряет сознание. Ну, вот! На самом интересном месте! Мутя вздыхает и начинает медленно выбираться из кровати.

Она косится на Когтю, прикладывая палец к губам:

– Тссс, молчи! Я тебе потом колбасу дам!

В гостиной всё отихотворилось, в гостиной стало красно, даже из-под дверей видно. Там будто спокойный медленный вулкан. Мутя отважно толкает двери. За дверью Волюбенька и красный танцуют.

– Мутя, ты что же не читаешь? – говорит Волюбенька хриплым неровным голосом. пахнет вином. Красный не обращает на Мутю ни малейшего внимания, он танцует одними ногами, разглядывая волюбенькины губы. Мутя делает невинное лицо и говорит:

– Я на ковре нашла, это твоё вроде же?

И протягивает золотую змейку. Волюбенька вздрагивает и говорит тихо-тихо, сама себе:

– Да, моё…

Мутя марширует в коридор, по пути оглядываясь на застывшую посреди комнаты Волюбеньку и растерянного красного. Вот-вот, съели, да, думает Мутя. Я-то знаю, кто настоящий властелин колец!

Мутя и блин

Больше всех плачет Зенечка. Он приехал из своей Москвы-кормилицы весь сломанный, поседевший и худой. Муте подумалось, когда она увидела его на пороге – непонятно – кто же там чей кормилец, кто же кого там ест?

Люди уже разошлись, а в зале остался портрет Ляпюши – молодой, счастливый. И хмурый чёрный Когтя на подоконнике, глядящий в ночь. На кухне бряцает тарелками Волюбенька.

– Теперь нас всего трое осталось, – говорит сдавленным голосом Зенечка и опять плечи его трясутся, и он беззвучно плачет, уткнувшись в Мутю. Когтя обиженно откашливается с подоконника и говорит:

– Хм, ну, вообще-то, четверо…

Но Зенечка не понимает по-кошачьи и Когтя, нервно дёрнув хвостом, снова отворачивается в ночь.