Про психов. Терапевтический роман

– Темная история. Я думаю, просто за то, что он сильно отличался. Школа была ведомственная, там учились дети московских военных. И тут приходит мальчик, с одной стороны, всех боится, с другой – нос задирает, Шекспира с Платоном по памяти цитирует, на уроках скучает. У него вышла ссора с учителем истории. Строгий, советской закалки педагог, все слово в слово по учебнику рассказывал и потом заставлял так же это пересказывать. Им задали какой-то реферат, ну Костя и написал что-то очень умное и с претензией, по-моему, что-то про неоднозначность роли фашизма в мировой истории. Костя тогда был увлечен религиозными идеями, читал все подряд. Реферат был про то, что мы, люди, не можем оценивать события и явления окружающего мира как однозначно хорошие или плохие, потому что не знаем всего замысла Творца. Историк его, конечно, распек при всем классе. Тогда Костя вступил с ним в дискуссию. В результате Костю отвели к директору, вызвали меня в школу и долго нас обоих ругали за распущенность и аморальность. Когда про этот конфликт узнал отец, он был в бешенстве. Он устал от того, что с Костей все не как у людей. Да и тема про фашизм, представляете? Я пыталась Костю отговорить рассказывать папе про эту тему: папа потомственный военный, большая часть его семьи погибла в Великую Отечественную войну. У нас в семье роль фашизма – это не тема для дискуссии. Но Костя патологически честен и всегда говорит то, что думает. Их ссора закончилась ужасно. Отец Костю выпорол. По-настоящему, солдатским ремнем. Они не разговаривали после три месяца.

– За что все же одноклассники его избили?

– Ах да, его избили за то, что он занял чье-то место в классе и, вместо того чтобы извиниться, начал доказывать, уверять, что места тут казенные. Ну это то, что он мне рассказал. И то, что рассказали одноклассники. Но мне кажется, все было сложнее, просто Костя старался меня защитить и мне не рассказывал. Его со средней школы начали дразнить. Называли пидором (простите) за его нежный внешний вид и манеру говорить, за то, что он болезненно реагировал на неудачи, плакал, когда получил свою единственную четверку по физкультуре. К тому же он с детства мечтал стать учителем, вечно всех поучал, только нашелся бы кто-нибудь, готовый его слушать. Все учителя истории его недолюбливали, потому что Костя знал историю лучше них, по памяти цитировал Ключевского и Карамзина. Он мечтал стать историком, ему нравилось, что он все знает, как будто он сам жил в этих местах и в этих временах. У него даже игра такая была: он представлял, что стоит на одном месте где-нибудь в центре города, а вокруг время течет с огромной скоростью, меняются эпохи, архитектура, транспорт, наряды людей. Он перестал в нее играть, когда повзрослел, но раньше часто мне про это рассказывал. Так вот, чтобы в нее играть, нужно было досконально знать множество эпох и исторических обстоятельств. И он знал. И сейчас знает.

Майя вспомнила Костю – овоща, которого всего полчаса назад безуспешно пыталась посадить на кровати. Решимость ее с рассказом мамы крепла.

– Как бы то ни было, Костя в школу не ходил. Сидел дома, учил древнегреческий, готовился к вступительным экзаменам в институт. Иногда его от школы посылали на олимпиады, которые он обычно выигрывал.

– Менялся ли он по характеру в подростковом возрасте?

– Да, когда он поступил в институт в шестнадцать лет, он сильно изменился. Он нашел единомышленников. И хотя ему было сложно вписаться в свою группу, так как он был моложе всех, все же у него получилось. Появилось много друзей, он организовывал кружки, журналы, какой-то благотворительный фонд, у нас дома вечно сидели юноши с горящими глазами и такие же девицы. Большинство из них были в Костю влюблены. Он к тому времени вытянулся, возмужал, голос наконец-то сломался, и оказалось, что у него очень красивый тембр. Таким бы проповеди в церкви читать. Он же влюблялся в таких, знаете, фиф, а они его всерьез не воспринимали. Костины успехи дали папе новую надежду. Пусть хоть так. Но Костя закончил институт, поступил в аспирантуру и через полгода ушел оттуда. Сказал, что ему не подходит научная среда, что наука сплошная профанация и обман. Никак не мог понять, почему к кандидатским диссертациям всерьез никто не относится, не читают работы друг друга. Потом попросил меня устроить его в школу учителем. Я долго сопротивлялась и правильно делала. Но все же сдалась. У меня сестра работает в Минобразовании, она пристроила его в хорошую школу.

– Как ему там работалось?