Pro время

Однако никакие самые тонкие эксперименты не показали нам пока, что такое явление возможно. А критерием истинности любой теории является ее опытное подтверждение. Здесь у физиков есть устойчивое мнение, что если тахионы существуют, и связанные с ними парадоксы имеют место, то сфера их проявления – ультрамалые пространства и сверхкраткие временные интервалы. Тут возникает любопытный вопрос: а стоит ли иметь сверхсветовые скорости, чтобы прилагать их в таком масштабе? Но, во-первых, силы, сжимающие атомное ядро, действуют тоже на очень маленьких расстояниях, однако лишь благодаря им существует окружающий нас мир материальных тел. И вполне может быть, что тахионы также играют в нашей Вселенной не менее важную роль. Ну, а во-вторых, теоретически изучаемые на тахионах парадоксы движения со сверхсветовой скоростью еще могут пригодиться на практике. Ведь обязательно придет время, когда ученые начнут практические исследования возможностей преодоления светового предела скорости.

Модели времён

Сегодня научное сообщество разделилось на две ветви: одна придерживается статической, другая – динамической модели времени.

В первом случае любой из нас, по идее, должен иметь на своей мировой линии впереди и позади себя тьму-тьмущую двойников. То есть двойниками-то они, конечно, являются только тогда, когда находятся сравнительно недалеко друг от друга во времени. Чем глубже в прошлое, тем явственнее ваши двойники молодеют, чем дальше в будущее – тем старше они становятся. Такую картину мира иногда сравнивают с кинолентой: каждый ее кадр существовал и до того, как увеличенным попал на экран, но зритель-то видит его именно в этот и только в этот момент. На каждом кадре – одна из многих тысяч групп изображений, составляющих кинофильм, но существует каждый кадр отдельно.

Те же, кто придерживается динамической модели времени, считают, что прошлого уже нет (хотя оно скрыто в настоящем, которое выросло из прошлого), а будущего еще нет (хотя оно в том же настоящем заложено). В динамической модели прямо говорится о прошлом, настоящем и будущем, события не сосуществуют, а сменяют друг друга, возможное становится действительностью, реальность текуча, мир движется и развивается. Но в этой модели также есть свои трудности и логические противоречия. Статическая и динамическая модели времени спорят друг с другом очень давно. Еще Платон находил, что для нашего земного мира справедлива динамическая концепция; а в божественном и вечном «мире идей» время соответствует статической модели. В начале прошлого столетия, с появлением теории относительности, интерес к статической модели снова возрос. Десятки крупных философов отстаивали важность одной концепции и выводимость из нее другой. Но не меньшим было число высоких авторитетов, которые придерживались прямо противоположного мнения. Пока еще ни одной из моделей времени не удалось одержать убедительной победы. Сегодня бесполезно делать какие-либо прогнозы, но безусловно правы физики, утверждающие, что реальное время в окружающей действительности взаимосвязано с масштабом рассматриваемых явлений, и ни одна его модель не исчерпывает себя полностью.

В свое время Нильс Бор полагал, что утверждения, противоположные действительно глубоким истинам, – тоже глубокие истины. Подтверждением слов Бора может служить введенный в физике принцип корпускулярно-волнового дуализма, в соответствии с которым один и тот же микрообъект может быть описан по-разному: и как волна, и как частица. А что касается статической и динамической моделей времени, то они в сущности противоположны, но их можно рассматривать как взаимодополняющие.

Пространство и время как особые сущности выступают в картине мира, созданной Ньютоном. Здесь они образуют сцену, на которой разыгрываются физические явления; причем точно так же, как сцена остается на месте и после ухода актеров, так пространство и время должны сохраниться в классическом мире и в случае полного исчезновения материи. На это обращал особое внимание Эйнштейн, подчеркивая, что в мире теории относительности с исчезновением материи не стало бы ни пространства, ни времени. Они являются лишь производными от материи, зависят от нее. В реляционной, или относительной, схеме каждый момент времени выражает только отношение к предшествующему и последующему состояниям подобно тому, как относительным является положение каждой скалы в горной гряде.

Время в теории относительности согласуется как со статической, так и с реляционной концепциями. Любая из составляющих тех пар моделей времени, о которых у нас шла речь, терпеть не может вторую составляющую той же пары, но легко сочетается с любой из представительниц пары другой. Каждая модель времени характеризуется определенным набором свойств, и эти свойства могут сочетаться или не сочетаться со свойствами, присущими другой модели.