Про все

Определение "серьезная" прилепилось к моей бабушке на всю жизнь. В детстве я не видела ее без книги или журнала в руках. От чтения она отвлекалась, лишь когда готовила или ложилась спать. И все-таки в молодости у Берты находилось время для развлечений. Она и Перл познакомились на вечеринке. Америка освободила их (еврейские матери горько жаловались на то в письмах в "Форвард") из замкнутого семейного и общинного круга, в котором полагалось пребывать благовоспитанным еврейским девушкам в Польше. Берта одевалась и стриглась, как и полагалось эмансипированной молодой женщине того времени: завитые волосы, короткая юбка (короткая по тогдашним стандартам), туфельки. И хотя несколько молодых людей ухаживали за Бертой ("Разумеется, у нее были кавалеры", ответила Перл, возмущенная моим вопросом), до встречи с Оливером она не задумывалась о замужестве.

"Она познакомилась с твоим дедушкой на партийной работе. А как еще это могло быть? Я знаю, что специально она мужа не искала - черного, желтого или белого. Случилось это в 1927 году, и твоя бабушка уже зарабатывала достаточно, чтобы снимать себе квартиру. Я знаю, что тогда это было скорее исключением, чем правилом, и полагаю, что семья Берты ее решения не одобряла.

Берта и твой дед верили в равенство всех людей, независимо от национальности и цвета кожи. Она влюбилась в Голдена не потому, что он был черный. Просто для Берты цвет кожи не заслонял самого человека.

Разумеется, ты знаешь, что были люди, которые не понимали, как Берта могла полюбить черного. Но, дорогая моя, он был очень красивым, обаятельным, интересным, много старше и опытнее нас. Он повидал мир. А как он готовил! Будь он белым, никто бы не удивлялся, что в него влюбляются девушки".

БЕРТА + ОЛИВЕР

Когда Берта и Оливер встретились, ей было двадцать два, а ему - около сорока. Свахой им послужила нью-йоркская полиция. Пикеты, тюремные камеры, по ее разумению, лучшего места для знакомства быть не могло. Где еще бабушка могла найти мужчину, разделявшего ее убеждения?

Должно быть, они влюбились друг в друга с первого взгляда. Берта не была красавицей в привычном смысле этого слова, но в ее лице, которое запечатлела фотография, чувствуются и нежность, и сила. Она смотрит в объектив с мечтательным выражением: женщина, готовая влюбиться. И Оливер хотел любить и быть любимым. Многие женщины находили его очень привлекательным, но он избегал случайных связей. По нынешней терминологии, он относился к "женатикам" мужчинам, которые предпочитают постоянство.

Оливер в политической целеустремленности не уступал моей бабушке, но его интересы политикой не ограничивались. Все, кто знал дедушку, от его племянницы Мейми до старых большевиков, отмечали его остроумие, умение оценить шутку, жажду к жизни, а не только к политике. Эта его черта произвела огромное впечатление на мою серьезную бабушку, которая ранее стремилась подавить все свои желания, не имеющие отношения к борьбе за счастье трудового народа. Маленькой девочкой я просто не могла представить свою бабушку танцующей или слушающей джаз-оркестр. Но Оливер приобщил ее и к дансингам, и к концертам.

- Ты и представить себе не можешь, как это было интересно, - говорила бабушка.

И лицо ее молодело и начинало светиться изнутри. Так бывало всегда, когда разговор заходил о моем дедушке.

Вскоре после их встречи в 1927 году Берта совершила поступок, который даже в прогрессивных кругах считался для молодой женщины отчаянно дерзким: поселилась с Оливером в однокомнатной квартире в Гарлеме. Подозреваю, что цельной, деятельной натуре бабушки претила мысль об обычных свиданиях с горячо любимым человеком. Кроме того, если черный мужчина и белая женщина хотели чаще видеться друг с другом, своя квартира им была просто необходима. Едва ли их принимали бы с распростертыми объятьями в публичных местах. А Берту наверняка выселили бы из ее квартиры в Бронксе, если бы к ней стал регулярно заглядывать черный. Даже в Гринвич-Виллидж, районе, известном свободой нравов, в двадцатые годы черных не жаловали ни владельцы домов, ни хозяева ресторанов.

Поэтому смешанная пара скромного достатка могла поселиться только в Гарлеме. Но даже там Берте и Оливеру за однокомнатную квартиру пришлось платить в два раза больше по сравнению с той ценой, которую запросили бы с них в другом районе, будь они белые.

- Меня это приводило в ярость, - вспоминала Перл. - Как в Польше, людей здесь загоняли в гетто.

Когда Берта познакомила Перл с моим дедушкой, он работал поваром в кафетерии на Четырнадцатой улице. Повторялась история с вагоном-рестораном. Случается, американцы спрашивают меня, как такой интеллигентный человек мог попасться на удочку коммунистов, я напоминаю им, что из всех белых институтов Америки только Коммунистическая партия признавала способности Оливера Голдена и видела в нем нечто большее, чем потенциального повара или официанта.