Про злодея

honey_violence Про злодея

Сколько б монстров ни было на земле,

но страшнее нет, чем ты сам, чудовищ.

Перепишу

Я возьму твои истории, все в них перепишу,
разнесу по кирпичу, до мелкой щепы разрушу,
и, когда ты все же явишься покарать
за такое самодурство, даже не стану слушать.

У тебя все было, я тебя всем дарил!

Только не вписал меня ты в сюжет историй.
Но когда все будет стерто в них мною в пыль,
ты признаешь, что герой мой чего-то стоит?

Излепив из меня что-то, что мне претит,

дал мне шкуру зверя, дал мне приказ быть зверем.
Почему, когда явился я за тобой,
ты в сюжетный поворот этот не поверил?

Ты сам создал то, кем я ненавижу быть,

но, раз зубы дал, дай горло мне, чтоб вцепиться.
Написав себе чудовище из меня,
зря поверил, что мне сладостно на цепи.

Я разрушу все. Цунами, сход снежный, сель —

назови, как хочешь, внутренне холодея:
тот герой, кем ты не дал мне возможность стать,
пишет новую историю. Про злодея.

Если есть злодей

Если есть злодей, значит, есть причина —
кто-то ж влил в ребенка когда-то яд,
но об этом мало упоминают,
даже больше: вовсе не говорят.

Монстр для всех кажется очевидным,

словно Франкенштейн себя сваял сам…
Когда засыпает Аврора в башне,
ведьма ее гладит по волосам.

Мачеха скучает по Белоснежке:

пусть и не родная, но все же дочь.
Создает Урсула другое зелье,
но не успевает уже помочь,

только смотрит, как свой покой русалка

обретает, пеною обратясь.
Между взрослым Лордом и тем мальчишкой
из приюта тоже прямая связь.

Как же нам легко в этом лицемерить,

как же просто вовсе не замечать.
Говорить, что с самого их рожденья
на судьбе плохая лежит печать,

слепо игнорировать, что злодеи —

люди, чьи мечты были сожжены.
Что они когда-то могли быть нами.
Что однажды ими быть можем мы.

В этой сказке