Про Змея Горыныча

Она хорошенько размахнулась и стукнула зазевавшегося Змея Горыныча по морде метлой.

— Прекратить! — завизжал Горыныч, — Или я за себя не отвечаю! Считаю до трёх! Один…

— Два, — насмешливо сказала Женщина.

— Три!

Змей Горыныч повернулся и дохнул огнём в её сторону.

— Я предупреждал.

Когда огонь рассеялся, Женщина провела рукой по растрепавшимся волосам.

— Причёску испортил, гад! — прошипела она, — Да я тебя сейчас!

— Помогите! — испуганно заорал Змей Горыныч, — Кто-нибудь!

Когда метла была сломана об одну из голов, Женщина села на камушек и внимательно посмотрела на свернувшегося в клубок Горыныча.

— Будешь ещё маленьких обижать?

— Не буду, — дрожащим голосом пообещал Горыныч, — Честное слово! Я никогда… Кстати, а я ведь и так маленьких не обижаю. Вы меня с кем-то перепутали.

— Ты тут один трёхголовый, — усмехнулась Женщина, — Третьего дня к тебе Богатырь приходил, молоденький такой, с веснушками?

— Приходил. Всё, как всегда: пришёл ко времени, пытался одолеть, но не вышло. Ушёл домой, обещая вернуться через недельку. Я его, по-моему, даже не ранил.

— Не ранил. А вот расстроил сильно. Он из-за тебя даже есть перестал.

Горыныч задумчиво махнул хвостом.

— Вон оно что. А вы ему, собственно, кто?

— Я его мама.

— А я-то ещё удивился, что вас огонь не взял! — Горыныч развернулся и сел, — Так а чего вы сразу меня бить-то кинулись? Я же ему не навредил. А есть рано или поздно всё равно начнёт.

— Дурак ты, — сказала Богатырская Мама, — Вот будут у тебя, не дай Бог, свои драконята, поймёшь, что такое переживать за своё дитя. Значит, слушай меня внимательно. Через неделю сыночка опять к тебе сражаться придёт. И в этот раз он тебя одолеет.

— Серьёзно? — удивился Горыныч, — Вы умеете видеть будущее? Ой, а можете мне погадать?

— Умею, — недобро кивнула Мама Богатыря, — И если вдруг случится так, что он тебя не одолеет, то я сильно расстроюсь. А знаешь, что я делаю, когда сильно расстраиваюсь?

— Что?

— Беру метлу и иду бить какого-нибудь дракона.

— Э-э-э! — возмутился Горыныч, — Я же тут один такой, других-то нет! Это что получается, я буду страдать каждый раз, когда вы расстраиваетесь? Это же нечестно!

— Какой же ты дурень, — тяжело вздохнула Богатырская Мама, — Если мой сын тебя одолеет, то я не буду расстраиваться. А значит, я не буду брать метлу и идти бить какого-нибудь дракона. Понял?

Змей Горыныч хорошенько подумал и понял.

— Одолеет, — пообещал он, — Только вот это. А если он решит в качестве трофея голову взять? Или две?

— Значит отдашь, — хмыкнула Мама, — Какие-то проблемы?

— Нет. А вообще да. Не хочу я без голов быть. Как же я тогда буду трёхголовым, если у меня будет две головы? Или вообще одна.

— Да шучу я. Сыну я скажу, чтобы никаких трофеев и серьёзных увечий тебе не наносил, всё-таки ты у нас один такой.

— Это хорошо, — обрадовался Горыныч и прищурился, — А несерьёзные увечья будут, что ли? Давайте вообще без них?

— Нельзя, — улыбнулась Мама Богатыря, — Всё должно выглядеть по-настоящему.

Змей Горыныч расстроенно вздохнул. Мама направилась к выходу из пещеры и обернулась.

— Если не одолеет, я с двумя мётлами к тебе вернусь и сама тебя одолею, понял? Ещё и трофей возьму.

Горыныч испуганно кивнул.

— Что нужно сказать на прощание? — нахмурилась Мама.

— До свидания, — пискнул Горыныч, — Хорошего вам дня.

Мама Богатыря довольно кивнула, помахала рукой и вышла из пещеры.

Идея

— Вот зачем оно тебе надо? — Кощей заботливо перевязывал лапу Змею Горынычу, — Не обращай внимания и всё.

— Как тут не обращать внимания, — всхлипнул Горыныч, — Когда они такие вещи обидные говорят?

Кощей затянул бинт потуже и завязал его бантиком.

— Готово, — он потянулся и присел на пень, — В сотый раз тебе повторяю: огнём их всех. Двух разов хватит, чтобы к тебе эти подвиголюбы ходить перестали.

— Не могу я их огнём, — Горыныч осмотрел повязку, — Жалко же.

— А им тебя совсем не жалко, — Кощей покачал головой, — А если я однажды не успею? Что тогда?

Змей Горыныч нахмурился и пожал плечами. Кощей тяжело вздохнул и вынул трубку.

— А я ведь бросить хотел, — с укором сказал он, — Ты Дружиннику писал?

— Писал.

— Что написал?

— Жалобную бумагу, — Горыныч вынес из пещеры метлу, — Описал там всё, как есть. Что, мол, приходят всякие, жизни угрожают, мешают спокойному существованию.

— А он что? — Кощей раскурил трубку, — Ответил?

Горыныч сметал с полянки итог сражения.

— Ответил, — проворчал он, — Написал, что это их право, подвиги вершить. А каким образом они это сделают, не имеет значения. Я тогда рассердился очень и написал, мол, я же могу их всех огнём спалить, моё право… А с лошадьми что делать?

— Сбрую сними, да отпусти, — ответил Кощей, — А что тебе на это Дружинник ответил?

— Что это будет превышение пределов необходимой самообороны. Представляешь? Значит Богатырям и Героям можно делать со мной всё, что им в голову придёт. А я что?

— А ты Злодей, — напомнил Кощей, — Ты вообще не должен спрашивать, что тебе делать. Захотел — сжёг, захотел — сожрал.

— Так нельзя, — Горыныч вынес из пещеры огромный мешок, — Это неправильно.

— А тебя ранить, значит, правильно?

— Конечно нет! Подержи-ка.