Про100шпионы

Орлов расплатился и до вечера покинул харчевню. Когда он вернулся, на тротуарах стояли лужи, а в небе продолжало громыхать. Ганс встретил его у входа в зал.

— Впускаю только лысых! — с пафосом произнес он и указал на пару лысых макушек, отсвечивающих в глубине зала.

— Я всегда знал, что ты умный парень, Ганс… С твоей интуицией только и угадывать, в какой ладони спрятан арбуз! — Орлов похлопал кельнера по плечу. — Принеси-ка мне форель и бокал «мозельского».

Едва Вадим занял место в дальнем углу, как в зал вошел Клюге под руку с куклой-пупсиком, которая годилась ему во внучки. Боевая раскраска лица, мозгов нет — только дензнаки в глазах тикают, когти по пять сантиметров и обрезанный спереди до самой промежности подол не оставляли сомнений в ее принадлежности к первой древнейшей профессии. Но самой рельефной деталью экстерьера пупсика был бюст.

«Да, — пришло в голову Орлову, — ее лифчик можно использовать как пращу для метания валунов в стан неприятеля. Что ж, у каждого свой таран, чтобы пробить колею в этой жизни…»

Ганс усадил стареющего волочилу и его юную блудницу через стол от Орлова, так что он мог слышать каждое сказанное ими слово.

В проеме двери появилась монументальная фигура «Франца». Актер и интеллигент в пятом поколении, как следствие — перманентный быдлофоб и эрудит по части музыкальной истории мира, он был завербован Вадимом с учетом его навязчивой идеи вывести восточных немцев, подобно Моисею, в Землю обетованную через распространение отечественной музыкальной культуры…

«Франц» снял шляпу и батистовым носовым платком вытер пот с лысины. Оценивая обстановку, кинжальным взглядом полоснул публику в зале. Следуя в сопровождении Ганса к свободному столику, со светской полуулыбкой бросил на ходу таперу:

«Пожалуйста, «Воздух Берлина», маэстро!»

При этом «Франц» так ласково потрепал Штюбе по щеке, которого видел впервые, и так выразительно подмигнул ему, что тот безотчетно поднялся из-за рояля и сделал вслед за ним пару шагов. Спохватившись, вернулся на свое рабочее место, поднял руки над клавиатурой, и зал от плинтусов до люстры заполнила бравурная, ликующая мелодия.

Клюге обернулся и проводил «Франца» протяжным взглядом.

Орлов понял, что мяч упал на часть поля, контролируемую объектом, и сейчас последует ответный удар. Не ошибся — через минуту игра началась…

Обычно агенты не любят, чтобы оператор наблюдал, как они выполняют задание, потому что «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Но «Францу» все по́боку! Профессиональный служитель Мельпомены, он жаждал публики, как рыба глубоководья, и этой публикой был Вадим, а зал харчевни — подмостками…

Агент уверенно вел свою партию. Да что там уверенно! Он работал на уровне звезд мировой величины. Он всем своим видом показывал, что задание для него, что леденцы для людоеда — раз плюнуть! Он упивался своей ролью триумфатора, демонстрируя Орлову мастер-класс…

Вадим покинул харчевню, когда «Франц» и Клюге, скрестив руки, пили на брудершафт и целовались, а накрашенный пупсик повизгивала и истерично хохотала от острот агента, требуя продолжения банкета.

Забегая вперед, скажу, что проведенная в харчевне подстава завершилась через год вербовкой одного из помощников канцлера ФРГ Вилли Брандта…

…Спустя пару дней Орлов заскочил в харчевню навестить Ганса. Кельнер был хмур и обслуживал Вадима подчеркнуто официально.

— Ты чем-то недоволен, шеф? — не выдержал Орлов.

— Скажи по-честному, для чего тебе понадобилась вся эта канитель с лысыми?

— Ах, вот ты о чем! Дорогой Ганс, мой тебе совет: что бы там ни было, никогда не принимай жизнь слишком всерьез — тебе из нее живьем все равно не выбраться. А что касается позавчерашнего, то это был просто розыгрыш… Прости покорно, если обидел. Кстати, я кое-что принес тебе… Вот взгляни-ка. Механическая бритва. Вещь незаменимая в твоем бунгало, где, если я не ошибаюсь, нет электричества. Будешь перед зеркалом холить и лелеять себя…

Дипломатические отношения (и дружеские!) между двумя народами были восстановлены.

Подстава имеет одно неоспоримое преимущество: объект входит в контакт по доброй воле, а агенту остается лишь не отвергнуть его. Это тем более важно, если объект в силу своей профессиональной принадлежности постоянно находится начеку или чрезвычайно осторожен по складу характера.

Подстава — не самоцель, а промежуточное звено в цепи планируемых мероприятий. В случае, если она имеет положительную перспективу развития, спецслужба переходит к осуществлению следующего этапа разработки: к добыванию информации, к вербовке, к вводу в разработку другого агента и (или) оперативного сотрудника или к компрометации.

Глава одиннадцатая. Шпион вверх тормашками

РЯДОВЫЕ ПРОМЫШЛЕННОГО ШПИОНАЖА