Проба пера

— Жизнь полна сюрпризов, — улыбнулся Манила. — Как видишь, Кроха, обстоятельства бывают сильнее нас.

Хевра тоже улыбался, недобро поблескивая глазами.

— Сюрпризы, как правило, преподносят те, кому доверяешь. — Вячеслав Аркадьевич поднял воротник плаща.

— Конечно, — кивнул Манила. — От тех, кому не доверяешь, и так постоянно ждешь всяких вывертов. А сюрприз хорош только тогда, когда о нем не подозреваешь.

— Умен, — усмехнулся Мало-старший. — Одолжил бы ума сковородки смазать.

— Самому нужен, — засмеялся Манила и посмотрел на часы. — Ну, где же остальные?

— Думаю, кроме Смольного, никто больше не появится, — вздохнул Вячеслав Аркадьевич. — А Смольный стал важной птицей. Прибирает к рукам чужие куски. Работы много. Задерживается пацан.

— Да нет, едет, — сказал Манила, наблюдая за дорогой.

Мало-старший повернулся. Машин было не просто много. Очень много. Штук пятнадцать.

Со своими четырьмя экипажами Мало-старший ощущал себя почти сиротливо.

Вскоре площадка буквально кишела людьми. Вперед вышли Смольный и… Абрек. Живой и здоровый.

Вячеслав Аркадьевич прищурился. Дело не просто осложнилось. Оно вошло в критическую фазу, проскочив предыдущие.

— Ну что, крыса, — Абрек сложил руки на животе, склонил голову к плечу. — Думал опустить нас, как лохов? Сначала замочил Американца, Вяземского, Колыша и Божу. Теперь решил за остальных приняться? Забито с Бубной сегодня грохнул. Думал, козел, и нас со Смольным завалить?

— Выбирай выражения, баклан дешевый, — лениво процедил Вячеслав Аркадьевич. — Доказать можешь?

Терять ему было нечего. Когда базар начинается с непосредственных и грубых наездов, можно ставить десять к одному, что без пальбы не обойдется.

— Бойцы твои сопливые уже в морге парятся, — расплылся злорадно Абрек.

Заявление было голословным. Если бы Абрек своими руками завалил Чингиза и его команду, то обязательно назвал бы конкретные клички. Уж Чингиза-то он знал. А если бы и не вспомнил, то пехотинцы его напомнили бы.

— Гнилой базар, Абрек, — Вячеслав Аркадьевич мизинцем вытащил из уголка глаза несуществующую соринку. — Конкретно по людям пройдись. Я никого не посылал. Скажи, кто там был. Реально. Или засунь язык в жопу.

— Мне пацаны сказали, что это были твои люди.

— А мои пацаны звонят, что ты на ментов работаешь и сам эту провокацию затеял. На пару со Смольным. Вы с ментами за долю добазарились, что они вас благословят. Меня вы тут положите, до кучи Маниле с Хеврой достанется. А вы двое лучшие куски под себя подгребете, — жестко ответил Мало-старший, глядя Абреку в лицо.

Абрек набычился. Задышал тяжко.

— Докажи!

— Ты мне первым предъявы двигал, ты и доказывай. Мое слово второе. А если ты против меня доказательств не выкатишь, я, Абрек, тебя и твою структуру на такие бабки выставлю, за всю жизнь не расплатишься! А следом и Смольного.

— Слышь, Кроха, а ты не много на себя берешь? — ощерился Смольный.

— Погоди, Смольный, — Хевра поднял руку. — Кроха, а ты-то сам доказательства предъявить сможешь?

— Я сказал, когда до меня очередь дойдет, я свое слово скажу. Только ты, Хевра, видать, понятия забыл. Не я вас на разбор тащил. Не я вам «стрелку» забивал, не я вам предъяву первым выкатывал. Не мне сейчас и отвечать. Давай, Абрек, мы ждем.

Манила усмехнулся, покачал головой.

Мало блефовал отчаянно и нагло. Он понимал: главное — сбить присутствующих на разборе «пап» с толку. Оно конечно, насчет него уже все решили, но здесь же без малого сотня бойцов. Звон по всему городу пойдет, а потом и за край выплеснется. И тогда Абреку и Смольному двинут предъявы совсем другие люди. И отвертеться им не удастся, потому что доказать свою правоту они не смогут. Не в «абвере» же им справку брать. А единственный человек, способный сказать: «Я соврал», — он, Кроха, — будет к тому времени мертв. Так что… ваши не пляшут, ребята.

Правда, эти соображения работали только здесь, на этой самой площадке. Стоит Смольному и Абреку послать людей в морг, и песенка Крохи будет спета. Чингиза знает большинство братков в городе. И если его команда реально нарвалась на засаду…

— Звонят, Кроха, твоего человека видели в Москве. Как раз возле «Серебчиков». Аккурат в ночь убийства Божи, — угрюмо сообщил Абрек.

— Кто звонит? Кто видел? Какого человека? Абрек, б…ь, что ты как в детском саду базар ведешь? — раздраженно ответил Кроха. — Ты людей реально выставь. Болтать мы все можем.

— Пацан, иди сюда, — Абрек повернулся, поманил кого-то пальцем. Из тени на свет вышел один из бойцов — невысокий, коренастый мальчуган. Жался смущенно. Никогда, видать, его ответ держать перед нужными людьми не ставили. — Ты видел человека Крохи? Реально?

— Ну да, — кивнул тот, отводя взгляд. — Видел.

— Лично?

— Ну да… — пацан смутился еще больше.

— Кого? — спросил Вячеслав Аркадьевич. — Чего ты жмешься, как девка? Высунул язык — пой давай. Иначе не хрен было вообще вперед выходить.

— Чингиза видел.

— Ты уверен, что ничего не напутал?

— Нет. То есть да.

— Что «да»?

— Уверен. Чингиз это был. С девчонкой какой-то они как раз от «Серебчиков» отъезжали.

— Ну, Кроха? — попер буром Абрек. — Что скажешь?