Проба

По мере того как он спускался вглубь, стены ущелья поднимались все выше и выше над его головой. Усилием воли Поль снова заставил себя сосредоточить внимание на поисках надежных опор, стараясь не замечать капелек пота, скатывающихся по шее в уже промокший на спине джемпер. «Наверняка настоящему Вайюео приходится гораздо легче, чем мне»,— подумал он с горечью, и перед его внутренним взором пронеслась серия быстрых видений: Вайюео, летящий утром на завод; Вайюео, стоящий у конвейера сборочной линии; Вайюео, пьющий после работы пиво в гриль-баре «Роде»; Вайюео, играющий в футбол с сыновьями Поля. Что тут может быть трудного?

Интересно, должен ли он спать в одной постели с Мэрилин? Наверное, когда жена засыпает, Вайюео сползает потихоньку с кровати и зависает вниз головой на вешалке для одежды. Этот поворот мыслей вызвал у Поля прилив симпатии к своему далекому двойнику.

Наконец он добрался до дна ущелья. Высоко над головой светила ему узкая полоска теплого лимонного цвета. Дно расселины густо покрывали заросли псевдокустарника, дикотравья и хлопучего терновника, среди которых протекал ручей Кулууве. Всего в семь метров шириной и метр глубиной, ручей тем не менее славился обилием червей-костоломов. Поль бродил по кустам минут десять, прежде чем отыскал лежащее поперек ручья поваленное огненное дерево.

Ствол дерева был достаточно толстым, но слишком скользким от выделявшегося сока; Полю пришлось сесть на него верхом и на руках, дюйм за дюймом, продвигаться к другому берегу. Добравшись до середины, он заметил роджериану. Сонная ящерица лежала, наполовину высунувшись из воды; длинный хвост ее болтался в быстром течении, словно лента. Увидев Поля, она как будто в задумчивости высунула и тут же убрала язык.

— Хочешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит? — спросила роджериана.

— Я сомневаюсь, что ты сможешь мне помочь,— ответил Поль.

— О, ты сомневаешься, что я смогу тебе помочь? — спросила ящерица.— Почему бы это?

— Потому что,— ответил Поль язвительно,— у тебя ума не больше чем у древесной лягушки, и ты не понимаешь ни слова из того, что говоришь.

Он добрался до места, где ящерица уцепилась за ствол дерева, и остановился, выжидая, когда она подвинется. Роджериана моргнула сонными глазами и уставилась на Поля.

— Ты сомневаешься, что я смогу помочь тебе, потому что я не понимаю ни слова из того, что говорю? — спросила она наконец.

— О боже! Избавь меня, пожалуйста, от своих психоаналитических штучек,— сказал Поль. Он согнул правую ногу и принялся растирать голень.— Твоя так называемая речь в действительности не что иное, как комплекс развитых приспособительных реакций, совершенной памяти и способности к подражанию. Внешне все это здорово, но на самом деле в твоей крокодильей башке нет ни одной мысли.

— А каким образом, по-твоему, это связано с тем, что тебя беспокоит? — спросила роджериана.

Поль, принявшийся было за другую ногу, даже замер.

— А ты знаешь, это хороший вопрос. Если бы не вы, эмпатические ящерицы, я бы давно отсюда сбежал, и совесть бы меня не мучила. Но на Земле очень хотят заключить контракт на импорт огромного количества твоих сородичей. Может быть, у вас и нет ни одной разумной мысли, но вы определенно способны помогать людям справляться с их собственными проблемами. А теперь подвинься.

— Не думаешь ли ты, что я способна помочь тебе справиться с твоей собственной проблемой?

Иногда понимание того, что это всего лишь приспособительная реакция, давалось с трудом.

— Нет,— сказал Поль.

— Не слишком ли ты категоричен?

Поль застонал.

— Послушай, чтоб тебя... Мои проблемы не психологические, они реальны! Если я не смогу выдержать у шеклитов целый год... Или если они сами не выдержат и вышибут меня отсюда, тогда на Землю мне можно будет не возвращаться. Несколько лет назад один тип сорвал весь обмен с Кватрари, когда всего за неделю до окончания испытательного периода он отказался оплодотворять достигшую брачного возраста кватрарианскую креветку. Кватрарианцев это настолько возмутило, что они его вышибли. И теперь доступ к шахтам, где добывают мунго, и к научным дисциплинам Уксоде закрыт для человечества навсегда. Мы уже не сможем иметь дело с расой кватрари. Ну а человек этот, вернувшись на Землю, жил словно прокаженный, пока не застрелился в прошлом году. Я не хочу так кончить!

— Ты в самом деле не хочешь так кончить? — спокойно спросила ящерица.

— Да уж будь уверена, не хочу. Но меня так же мало прельщает и судьба того парня, которому Земля обязана хорошими отношениями с хамдингерами. Он безупречно провел весь срок... а потом умер от острого радиационного отравления. Он теперь всепланетный герой, но так же мертв, как и тот, первый... Мученический венец ради того, что бы человечество смогло заполучить хамдингские микроволокна и драматические похождения Кликлика! Я хочу всего лишь вернуться...— Поль умолк, поднял ноги повыше над водой и добавил: — Я думаю, тебе следует заняться сейчас своей проблемой: сзади, против течения, к тебе подбирается червь-костолом.