Пробел

– Я не знаю… Я не знаю, что делать, – и она заревела. Так просто и так по-бабски, что несколько не вязалось с ее деланным высокомерием.

Я сидела в полном ступоре. Не только от того, что не люблю рыдания, а еще от того, что не могла придумать ничего дельного и вразумительного.

– Вы отнесете деньги, ведь правда? – сквозь плач донесся ее, несколько севший голос.

– Ну, да, конечно, – я с полной отдачей ринулась на амбразуру, совсем забыв, что похититель в кавычках, сидит и ждет меня дома.

– Спасибо, вам, – и она сжала мою руку. Другой рукой она сморкалась в платок и сквозь слезы улыбалась. – Игорь говорил, что вы очень отзывчивая…

Мне было до кончиков волос стыдно перед ней. Я кусала свои губы и пыталась улыбнуться ей в ответ, но не спорю, что при этом у меня получалась ужасная гримаса. В душе, я дико проклинала своего непутевого братца за весь этот спектакль, в который он меня втянул, вынуждая меня страдать вместе с этой женщиной, но испытывая при этом, еще большие мучения, чем она.

Да, Игорь прав. Я всегда была такой. Сердобольной, жалостливой. Ирина еще более комфортное слово подобрала, чем другие, когда награждали меня подобными эпитетами. Если некоторые люди и могли пройти мимо дрожащей кошки у метро, то я нет. У меня в сумке всегда болтался пакетик корма и для кошек. Во дворе, я не сомневаюсь, меня за глаза называли кошатницей. Все кошки в округе знали, возле какого подъезда их накормят.

Люди, тоже беззастенчиво пользовались моей добротой. «Снимет последнюю рубаху» – это про меня. Соседка, не единожды, могла меня попутно озадачить покупками в магазин. Подружки, которые были еще вчера, можно сказать, могли попросить у меня квартиру на несколько часов, и я как сирота, болталась по городу, разглядывая красочные витрины, чтобы перетерпеть эти несколько часов, пока на моем диване устраивали дикую карусель.

В детстве, я шла с подружкой от школы и до ее дома, потому что она меня просила проводить, несмотря, что жила намного дальше от меня. И я молча проходила свой дом, а потом плелась обратно, в одиночестве. Помогала брату с уроками, потому что у него совсем не шли русский и литература, а у меня, зато, как по маслу. И я сидела, корпела над его сочинениями, пока он, не печалясь ни о чем, гонял футбольный мяч за окном. До сих пор помню, доносившиеся мальчишечьи победные крики с улицы, окно распахнуто, занавеска заманчиво колыхается, весеннее солнце так и манило на улицу. А я и не понимала, что можно сказать «нет» или «стоп», или «хватит».

Сейчас, у меня прогресс. Я могу огрызнуться, послать. Но тотчас же жалею об этом и все равно уступаю. «Мягкий характер», – говорила моя мама, – «Вся в отца». Зато Игорь пошел весь в мать. Хитрый и прямолинейный. Не успела я оглянуться, сижу перед бедной женщиной, плачущей из-за похищенного мужа, и не понимаю, ну как Игорю удалось уговорить меня на весь это чудовищный балаган?

Я просидела еще час у нее. Выпила два стакана чая. Услышала об Игоре много приятных историй, рассказанные с дрожью в голосе и с навернувшимися слезами. Искусала все свои губы, чувствуя себя палачом и когда я смогла вырваться из ее квартиры, поняла, как мне был необходим глоток свежего воздуха.

Я прислонилась спиной к бетонной стене на крыльце и учащенно дыша, чувствовала подступившую к горлу тошноту.

– Не отдавайте деньги, – говорила Ирина, – пока не удостоверитесь, что Игорь в порядке.

Я взглянула на бумажный пакет, который держала в руке, зло свернула его и засунула в свою объемную сумку, не беспокоясь о его сохранности и целостности.

Мы договорились, что я ей вечером позвоню. Ведь, по легенде, я должна сейчас встретиться с похитителями Игоря и постараться уговорить их подождать еще несколько дней, чтобы собрать оставшуюся сумму.

Мне интересно, кто звонил ей и угрожал жизни ее мужа? Сам Игорь не мог, неужели он еще кого-то посвятил в эту историю? Как можно было запугать женщину, которая не звонит в полицию? А еще то, что она медленно собирает деньги, вообще, говорит о нежелании, получить живого мужа обратно. В доме полно новейшей техники, коллекция Игоря на месте. На ее руке я увидела неплохие часы, стоящие в пол квартиры, которую я только что покинула. Будь я на ее месте, то уже бы собрала сумму. А она, каких-то 700 тысяч.

Нахмурившись, я медленно побрела вдоль дома, в сторону остановки.

Не подозревает ли она Игоря в махинации? А меня?

Эта неприятная мысль так неожиданно возникла в моей голове, что я даже остановилась.

Черт, только этого не хватало. Вот возьмет, да и заявит в полицию не о похищении мужа, а о мошенничестве.

Только этого не хватало.

Глава 4

Не в силах ждать медленный автобус, до своего дома я добралась на такси. Влетев в квартиру, я швырнула сумку на пол и забежала в гостиную прямо в сапогах.

Игорь беспечно лежал на диване и смотрел телевизор. Рядом на стульчике стояла уже знакомая композиция, початая бутылка коньяка, пачка сигарет и переполненная пепельница.

– Ты чего? – опешил Игорь.

Он даже привстал, с испугом глядя на мое разъярённое лицо и слыша мое прерывистое дыхание.