Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

Возвращаясь к проблеме неполноты, допущенной законодателем в описании объекта преступления, нельзя не отметить такую деталь. В подавляющем большинстве статей Особенной части непосредственный объект прямо не называется. Н.Ф. Кузнецова правильно отмечает эту особенность законодательных конструкций отечественного уголовного права. «По правилам законодательной техники в интересах экономии законодатель чаще всего описывает в диспозициях норм объект через описание признаков ущерба, предметов посягательства либо потерпевших и места совершения преступления»[198].

В связи с этим обстоятельством, неполнота в описании объекта проявляется, как правило, при указании на предмет преступления. В литературе предмет преступления понимается как элемент объекта преступления, на который непосредственно воздействует преступник в процессе преступного посягательства. При этом считается, что самому предмету посягательства вред может и не причиняться. Так, совершая кражу, преступник бережно относится к похищенному.

На момент вступления в действие в УК РФ 1996 г. имелось немало пробелов, проявляющихся в неполноте, допущенной при описании предмета преступления. В качестве примера можно привести ч. 1 ст. 222 УК, первоначальная редакция которой не называла среди предметов этого преступления основные части огнестрельного оружия. Этот очевидный пробел был устранен лишь спустя полтора года после введения УК РФ в действие. Пробел в ст. 228 был устранен лишь спустя 6 лет, когда в ней появилось долгожданное указание на новый предмет — аналоги наркотических средств и психотропных веществ.

В определенной степени пробельность уголовного закона может быть вызвана и неоднозначным подходом к трактовке предмета преступления в некоторых составах. Считается, что предметом преступления являются материальные феномены: вещи, ценности, материально обособленные части окружающей среды и т.д.

Вещная, предметная характеристика объекта преступления, охватываемая понятием «предмет преступления», используется для более точного описания состава преступления, а также для введения квалифицирующих признаков. При этом признаки предмета преступления конкретизируют состав преступления в целом, сужая определенным образом пределы преступного деяния.

Наглядным примером этого является необходимость вещной характеристики предмета в преступлениях против собственности и, в частности, в хищениях. Предметом хищения является имущество. Закон не раскрывает содержание данного Понятия. Для его определения необходимо выявить существенные признаки, необходимые для того, чтобы среди множества модификаций того, что в гражданском праве носит название имущества, выявить и обособить только те объекты права собственности, которые по природе своей могут быть и предметом хищения.

В зависимости от того, что понимается под имуществом, соответствующим образом раздвигаются или сужаются признаки хищения. Имущество как предмет похищения должно быть вещественным (телесным) предметом материального мира, доступным благодаря своей материальной субстанции чувственному восприятию. При этом безразлично, действию каких именно чувств подвластна та или иная вещь, хотя «обыкновенно она есть предмет осязаемый, который можно взять руками, захватить»[199].

Достаточно спорным и сложным является вопрос о недвижимости как предмете хищения. Специального состава, предусматривающего ответственность за хищение чужого недвижимого имущества, действующее уголовное законодательство не содержит. Нет в нем, в отличие от прежнего законодательства (ст. 148² УК РСФСР), и состава неправомерного завладения чужим недвижимым имуществом. Можно ли говорить в данном случае о декриминализации и если да, то привело ли такое решение законодателя к образованию пробела? Отвечая на первую часть вопроса, А.И. Бойцов пишет: «Полной декриминализации в данном случае, строго говоря, не произошло. Известно, что исключение или включение нового состава отнюдь не всегда означает отмену или установление преступности предусматриваемого им деяния... Истории российского законотворчества известны факты, когда из УК исключали целые главы, что отнюдь не влекло устранение преступности и наказуемости предусматриваемых ими деяний. Подобного рода ситуацию следует рассматривать в контексте процессов обобщения и казуистического дробления закона»[200]. Надо полагать, что законодатель счел, что подобные деяния вписываются в рамки существующих уголовно-правовых норм.

Существует и другая точка зрения. Так, А.Г. Безверхов полагает, что недвижимость вообще не может признаваться предметом хищения чужого имущества[201]. На такой же позиции стоит и В.В. Векленко, который отмечает: «С позиции уголовного законодательства, предмет хищения может быть только движимым имуществом»[202]. Интересно, что далее по этому поводу В.В. Векленко пишет: «Однако это не означает, что посягательство на недвижимое имущество не является преступлением против собственности»[203]. Однако, что это может быть за преступление, В.В. Векленко не указывает.