Пробежка-ускорение (СИ)

Наташа, когда узнала, стала смеяться - на неё смехун напал на нервной почве. Смеялась в раздевалке полчаса, от счастья, от ожидания чего-то совсем другого, нового.

И стали ездить вместе. Морозов иногда её до подъезда провожал, а восьмого марта даже в щёчку поцеловал.

Первое время Маркова была счастлива. Но в апреле, когда вернулись на стадион, постаревший за зиму, но молодящийся, пахнущий весной, сиренью, черёмухой, - поле облеплено желтяками-первоцветами - опять ей стало тоскливо. Морозов всё молчит, когда с тренировки возвращаются. Даже не говорит: "Дай рюкзак" - молча тянет рюкзак с плеча и несёт его как пушинку. Скучно с ним. В кино, если ходят, молчит. Она у него и дома была. Тоже сидели в комнате - молчали. Он спортивный канал врубит и пялится в экран. Ну, конечно, там говорит слова, в забегаловках фаст-фудных кормит. Но скучно. Он ей даже в соцсети лайков никогда не поставит, надо просить... Если попросить, то лайкает. Всё надо говорить, всё по указке.

Прошло лето. Следующей зимой как-то мёрзли на остановке, долго ждали троллейбуса. Троллейбусы в пробке скопились, нет тут выделенной полосы. Аляска с Моржом стоят, обнимаются, а она с Морозовым просто стоит: стоят и молчат. Подошли Ленка Молодцова с Мариной Куликовой (Малой, то есть Возик, улетел на чемпионат, и Марина была спокойная, приветливая - она такая всегда без Возика). А за Мариной и вся их группа подтянулась: Косов с Полторашкой в обнимку - ещё тот видок, она без шапки - волосы аж блестят под светом гирлянд, их уже везде на деревьях развесили, хотя до Нового года ещё месяц и две недели. Ну и Паша Стойко плетётся, громила этот, когда бежит барьеры, все сметает, из десяти пять точно, ему вообще убиться - раз плюнуть. Такого ещё в истории не было, чтобы чемпион столько барьеров сбивал, над барьерами же надо лететь на скорости, парить... В общем, Паша, а за ним - Рома-рыжий, рыже-белёсый.

Первый троллейбус пропустили. Навигатор показал, что ещё три на подходе.

- Пробка, - изрёк всем известную истину Паша Стойко, тыкаясь в экран. - Сейчас выберем троллейбус, докатим с комфортом.

И сели на четвёртый. Парни все через турникет перескочили. Они всегда без проездных. Им на контролёров наплевать. А Морозов приложил проездной. И Наташа приложила - скукота, законопуслушные они с Морозовым какие-то. Расселись по сидениям парочки. Морж с Аляской. Полторашка с Косовым. А она, Наташа, с Морозовым в конце троллейбуса у окна встала. И Паша Стойко на задней площадке. И Ленка Молодцова с Мариной.

Рома на всё сидение развалился, воет:

- Мои, ноги мои ноги...

Будто у него одного ноги, а других запаски вместо ног, как у Терминатора.

Даже Морозов голос подал.

- Не ори, Роман. У меня реал больше ноги ломит, ещё подмерзать начал.

- А ты согревайся, - загоготал Рома. Ромыч вообще пошловатый, это из-за роста, прикрывает комплексы - Наташе Севна об этом по секрету сказала.

Ехали всё одни, в смысле - никто больше на остановках не заходил. Водитель притормаживал, но двери не открывал - никого же нет на остановках, ну, куда: три троллейбуса впереди. Идут гуськом, гудят, звенят, трясутся, вспыхивают рожками о провода. Наташа любила гул троллейбуса. К ней всегда приходило в троллейбусах что-то вроде вдохновения... Или как это ещё называется. В общем, прилив сил, как перед ускорением. Когда беговые упражнения, многоскоки, высокое бедро, и пробежки уже сделал, и перед ускорениями садишься на лавку, леги снимаешь, в короткой форме бежишь. Сил куча - просто летишь, ноги сами бегут. Вот такое состояние на Наташу находило, когда рожки скрежетали... Наташа вспоминала: был ледяной дождь, так рожки прям постоянно вспыхивали - провода-то обледенели. А сейчас вдоль дороги - огоньки новогодние, санта-клаусы пластиковые на витрины прилеплены. Новый год - это детство... Вот она маленькая, она радуется новогодним ёлочным шарикам. Требует новые ёлочные игрушки каждый день, а ещё мигающий значок на батарейке - все в детском саду вечером с такими на прогулку выходят, все ребята мигают в темноте, как светляки. Зима - любимое время года, можно в шапке ходить, и её безумные волосы никто не увидит... Вспышка на проводах по встречке! Хлоп! Наташа оторвала лоб от стекла, резко обернулась обратно в салон. А Паша Стойко с Леной Молодцовой - болтают! Наташа прислушалась.

- Ты в каком классе?

- Я? В девятом.

- После экзаменов в школе останешься?

- Если оставят. А ты?

- А мы с Ромасиком на автослесарей учимся. В колледже.

Обычный разговор. Если не учитывать того, что Рома и Паша с девочками в группе особо не общались. Наташа не раз слышала, как они обсуждали свои похождения, но это было вне, в другом их мире. Ромыч-то хоть по соревнованиям разъезжал. А Стойко только болтает - трепло, язык без костей.

Тем временем Стойко говорил Молодцовой:

- Ты не представляешь, Лен, как меня в школе затюкали с фамилией. На физре: от этой стойки до той стойки бежим, ну, там эстафета или ещё что, в колледже - то же самое.

- Да ладно. Если стойка так называется, что и назвать нельзя? - хихикнула Наташа.