Пробежка ввысь

Когда в спальню как всегда бесцеремонно ворвалась тёща, чтобы непременно сверить часы, потому что её часы, как она выражалась:

«Лгут и не краснеют».

Эрик, словно нашкодивший ребёнок, стоял в углу, упрекая себя в трусости.

Увидев голую дочь и одетого зятя, тёща расстроилась.

- Простите я опять не вовремя, - констатировала она. – Часы опять дали маху.

- Ну, ма-а-а! – простонала во сне дочь.

- Хорошо, хорошо. Уже ухожу. - Согласилось она, смотря с пристрастием на угловатого зятя, выдумывая, чем бы его достать. - Эрик, в доме кончились наличные деньги.

По мимике её полного лица Эрик уразумел, что случилось что-то из ряда вон выходящее, возможно, опять сломался телевизор, который из-за долгоиграющих сериалов постоянно зависал.

- Окей, - вставил Эрик. - Я вызову телевизионщика.

- Банкира лучше вызови, - съязвила тёща и, уходя, добавила:

- Чучело!

Действительно из-за забастовки «Банкнотного двора», работники которого требовали прибавки жалованья, возникли перебои с наличностью. И хотя финансовый кризис давно миновал, круговорот дензнаков в среде населения застопорился. Банкоматы принимали карты, делали выписки красивых сумм, но денег не выдавали. Видя разгневанную толпу, крупные банки изменили время работы, рекомендуя переходить на безналичный расчёт, мелкие - сменили вывески. За товары и услуги от безысходности приходилось расплачиваться натурой.

Пропагандист мимоходом заглянул в кошелёк; среди банковских карт вид бумажной наличности вызывал не свежую анахроническую мысль:

«Не в деньгах счастье, а в их наличности».

Из-за боязни угодить в аварию, Эрик забросил собственный автомобиль, и передвигался исключительно на такси, при этом забывая вовремя платить за проезд. А брошенная им фраза:

«Простите, я тороплюсь», ввергала таксистов в отчаянье.

- Лучше заплати за проезд! – угрожали таксисты.

- После дождичка в четверг, - улыбаясь, говорил Эрик, и незаметно смывался.

Новый имидж Эрика сослуживцы встречали ухмылками, а он в отместку перестал здороваться, потому что в конторе намечалось сокращение, и все находились в натянутых, словно тетива лука, отношениях. Оставалось дождаться, кто же вылетит из конторы первым. Сослуживцы верили, что первым летуном будет Эрик. Потому что: во-первых, идея отказа от благ цивилизации, которая пропагандировалась им, вызывала у населения естественный отпор, во-вторых, призыв к переселению из города далеко загород (в безлюдные края) порождал акции протеста, ну а третьих, все были просто уверены, что мудаки должны сокращаться первыми.

Эрик несколько раз прошёлся по коридору, туда-сюда, наблюдая, как с лиц конторщиков слетают ухмылки, потому что, согласитесь, ухмыляться бесконечно невозможно. Когда все лица понемногу застыли, Эрик, оказавшись напротив директорского кабинета, незаметно кивнул, просто так – наудачу. Дверь в ответ распахнулась, и откуда-то из глубины повеяло холодком. Сквозняк навевал порциями, словно завораживал. Особенно приятно было бритому черепу, скользя по правильной форме, сквозняк не задерживался, а лишь обозначал своё присутствие.

- Кто там, войдите. - Голос секретарши звал из глубины.

Эрик зачем-то испугался, возможно, наступил очередной час боязни, и сразу почувствовал, что висит на волоске. Он сделал шаг в кабинет, затем машинально провёл рукой по лысой голове и, не найдя там, естественно, волос, понемногу успокоился.

Секретарша прикрыла за ним дверь; намереваясь, подслушивать.

Директор стоял у окна и в уме считал белых ворон, которые облепили искусственное вечнозелёное дерево. Казалось, что дерево плодоносит воронами. Дойдя до цифры тридцать три, директор сбивался и начинал считать заново, так как пернатые всё время перескакивали с ветки на ветку.

- Эрик, мне очень жаль, - вдруг сказал директор. – Несмотря на то, что у меня к вам нет по работе претензий, я должен вас уволить.

- Вы когда-нибудь сидели на луне? – естественно не слыша собеседника, спросил Эрик.

Директор опешил.

- Серп луны, он такой покатый, с него можно свалиться, – размышлял директор, думая о чём-то своём. - Откуда? - переходя на шёпот, спросил он. – Вы знаете, что я лунатик? Ведь об этом знает только моя жена.

- В период убывающей луны по ней бегают такие маленькие человечки, - Эрик показал пальцами размер. – А когда луна растёт, человечки увеличиваются.

- Эрик, вы лунатик? – поманив подчинённого, директор смерил Эрика взглядом. За стекляшками очков, плавали пучеглазые глазки. – Скажу по секрету: я тоже постоянно вижу этих человечков…

- Да-да, почти всегда, когда смотришь на луну через подзорную трубу, - Эрик закатил глаза. - Страх ненадолго исчезает.

- Вам не нужно ничего бояться. - Директор взял список лузеров и вычеркнул Эрика. – Я вас оставляю, и ещё… прибавляю жалованье. - Директор положил на стол конверт. – Вот возьмите, и можете быть свободным…

Эрик взвесил наличность. Исходя из толщины конверта, а также купюр, обычно сотенных, которые предпочитал директор, сумма была кругленькой. Оставшись доволен прибавкой, трус ретировался.