Пробирка номер восемь

А ведь когда-то, он, Феликс был известен своими победами. Женщины его любили, быстро становились его любовницами, но никогда особо не интересовали. Они могли ему дать ровно столько, сколько могли дать: секс, приятный вечер, иногда беседу. Ему никогда не приходило в голову с какой-нибудь из них остаться. А тут … Аня. Она выглядела тогда изумительно, было безупречна красива, той, немного зазывной, чуть вызывающей красотой, которая выставляла ее на рынок 'любви', как очень дорогую вещь, которую немногие могли себе позволить. 'Немногих' было, как Феликс подозревал, не так уж и мало, но только он смог сделать из Ани ту, которая была ему нужна. Она была женщиной 'в витрине', а стала его женщиной. Он ее приучил не быть ревнивой, сразу поставив точки над 'i'. Да, он, как и любой гетеросексуальный мужчина, полигамен, такова его природа. Можно конечно отказываться от своих желаний, но тогда нужно будет жить в комплексах 'подавленных фрустраций', только ради чего? Он совершенно искренне считал Аню женщиной своей жизни, а прочие девочки, какие-то статистки, которые могли его волновать не более получаса, не могли тут ничего изменить. Он обещал, что не то, чтобы он не будет их Ани скрывать, а просто не будет о них говорить, так как они не стоят разговора. Аня это тогда приняла. Он знал, что сначала, когда она была беременна и много работала, у нее никого не было. Потом … тут он не мог поручиться. Аня – была Аня, но … им было хорошо вместе, и этим все сказано. Аня была не только умной, но мудрой, а это не одно и то же. У них даже хватило ума никогда не расспрашивать друг друга о 'бывших' и 'первых'. Это было для них обоих неважно. Он много раз был свидетелем подобного нездорового любопытства. Если бы женщина принялась жадно расспрашивать о его подругах, он бы не стал с ней жить, но Аня не стала.

Сейчас в этот обычный апрельский вечер Аня снова казалась спокойной. 'Ну, это-то нормально. Так и должно быть после разговора со мной. Она меня ждала, чтобы … ну, чтобы я ее успокоил и теперь ей действительно все кажется не таким уж и страшным', – подумал про себя Феликс. Кончилась первая серия какой-то очередной глупости и Аня встала, чтобы сходить вниз за чаем. Феликс проводил ее взглядом: 'А правда … Анька сильно похудела, это нельзя не заметить. Как все-таки эффективны ее занятия и диета. Какая она молодец. Волевая девка! Да, она такой всегда была, но … надо сходить на обследование'. Когда они легли, Феликс решил начать этот разговор:

– Ань, я подумал о том, что ты мне говорила.

– Ну? Что ты подумал? Ты же мне сам сказал, что это все мой режим сделал …

– Да, я в этом уверен, но давай мы с тобой сходим к врачу и ты пройдешь общее обследование.

– Фель, ну что я доктору скажу? Доктор, у меня рак … найдите где. Ты же знаешь, что он обо мне подумает.

– Да уж знаю. В любом случае ты давно не была у врача, путь проведет общий медосмотр, а главное сделаем анализ крови и маммографию. На этом остановимся.

– Ага, ты все-таки беспокоишься. Понятно. Врал мне … как любой врач врет. Утешал.

– Ань, не валяй дурака. Ничего я тебя не утешал. Я правда думаю, что ничего у тебя нет. Не так уж ты похудела, чтобы это не могло произойти от упражнений.

– Значит ты согласен, что я похудела?

– Согласен, Ань, и тебе это очень идет. Я не против: продолжай в том же духе.

Все, что Феликс сейчас ей говорил, было правдой, но не всей. Внезапная потеря веса – это симптом. Настораживающий симптом. Пусть проверится. А может у нее уже давно была дисплазия в желудке, рак яичников, поджелудочной железы … заметит – будет поздно. Да, нет, все было бы уже очевидно … еще до потери веса, хотя … Феликс не мог считать себя знатоком онкологии, он за годы своей карьеры с ней не сталкивался. Там у него на работе было совсем другое …

Да, что с ним самим-то происходило? Пусть бы уж скорее они пошли к врачу. У него у самого начинается навязчивое состояние тревоги, он уже сам с ума сходит от неопределенности, напряженно-беспокойного ожидания, чувства, что что-то должно случиться. Феликс лежал, ощущая волнение в груди, внутреннюю дрожь, странно соседствующую с двигательным возбуждением. Так, ясно. Он же все понимает. Нельзя доводить себя до такого состояния, он не даст тревожной неопределенности полностью заполнить свое сознание. Просто завтра они запишутся к врачу.