Проблема человека в западной философии

Тот факт, что Фрейд настолько исказил свое открытие, можно объяснить неразрешимостью проблем его отношений с собственной матерью, однако гораздо бóльшую роль в этом сыграли его строго патриархальные настроения, которые были столь характерны для эпохи Фрейда и которые он полностью разделял. Мать была низведена с пьедестала высшего объекта любви, и на ее место был возведен отец, причем предполагалось, что он играет самую большую роль в эмоциональной жизни ребенка. Сегодня, когда патриархальная точка зрения потеряла значительную долю своей убедительности, почти неправдоподобными кажутся слова Фрейда: «Я едва ли могу назвать более сильную потребность в детском возрасте, чем потребность в отцовской защите»[325]. Аналогичным образом он высказался о смерти своего отца в 1908 году, заявив, что это «важнейшее событие и самая существенная потеря в жизни человека»[326]. Тем самым Фрейд освобождает для отца место, которое в действительности принадлежит матери, и низводит ее до предмета сексуального вожделения. Богиня превратилась в проститутку, а отец был поднят до центральной фигуры универсума[327].

За одно поколение до Фрейда жил другой гениальный исследователь, раскрывший центральное значение привязанности к матери в развитии человека, — Иоганн Якоб Бахофен. Поскольку Бахофен не был ограничен рационалистически-сексуальной интерпретацией привязанности к матери, он мог видеть факты глубже и объективнее. В своей теории матриархального общества он предположил, что человечество до патриархата прошло стадию, в которой привязанность к матери, крови и почве была важнейшей формой соотнесенности как для отдельного индивида, так и для общества. В этой форме общественной организации мать была центральной фигурой в семье, общественной жизни и религии. Даже если многие исторические конструкции Бахофена оказались недолговечны, все же он открыл одну форму общественной организации и одну психологическую структуру, которые не были признаны психологами и антропологами только потому, что с их патриархальной точки зрения, идея об обществе, управляемом женщинами, а не мужчинами, казалась просто абсурдной. Тем не менее, многое говорит в пользу того, что Греция и Индия до завоевания с севера отличались культурами с матриархальной структурой. На это же указывает большое число и значение материнских божеств. (Виллендорфская Венера, материнское божество из Мохенджо-Даро, Исида, Иштар, Рея, Сильвия, Кибела, Хатхор, богиня змей из Ниппура, богиня воды Аи из Аккада, Деметра и индийская богиня Кали, которая дарит и разрушает жизнь, — вот лишь некоторые примеры). Во многих современных примитивных обществах мы можем еще обнаружить пережитки матриархальной структуры в матрилинейных формах кровного родства и матрилокальных формах брака. Более того, даже там, где общественные формы больше не являются матриархальными, все еще встречаются многочисленные примеры матриархального отношения к матери, крови и почве.

В то время как Фрейд видел в инцестуальной фиксации только негативный, болезненный элемент, Бахофен ясно различал как негативный, так и позитивный аспект привязанности к фигуре матери. Позитивный аспект состоит в чувствах жизнеутверждения, свободы и равенства, характеризующих всю матриархальную структуру. В той степени, в какой люди являются детьми природы и детьми матерей, они все равны, имеют равные права и притязания, и это определяет единственная ценность — жизнь. Иными словами, мать любит своих детей не потому, что один лучше другого, не потому, что один больше отвечает ее ожиданиям, чем другой, а потому, что все они — ее дети, и потому, что в этом качестве они все равны и имеют равные права на ее любовь и заботу. Бахофен ясно раскрыл и негативный аспект матриархальной структуры: привязанностью человека к природе, крови и почве блокируется развитие его индивидуальности и его разума. Он остается ребенком и не способен к прогрессу[328].