Проблема дня

Оказавшись рядом, я поняла, что решетка – это не что иное, как одна из тех решетчатых металлических пластин, которые я видела на стенах во время моих предыдущих визитов в «Грейндж». В этих стенах имелись декоративные отверстия, которые я приняла за вентиляционные отдушины. Вероятно, в других частях дома все они и впрямь служили для вентиляции, однако эта решетка была предназначена отнюдь не для этой цели. Я прижалась к ней лицом и увидела перед собой зал, находящийся в той части эклектично построенного дома, которая относилась к эпохе Тюдоров. Я слыхала, что во времена Тюдоров дворяне нередко обустраивали у себя в домах тайные комнаты, из коих они могли следить за своими гостями, но прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. Мне было видно и слышно все, происходящее в помещении, которое когда-то было главной залой помещичьего дома и которое теперь, при Фарли-Страудах, именовалось «залой для балов».

Музыкальное сопровождение званого вечера обеспечивал струнный квартет – четверо пожилых господ, с грехом пополам исполняющих нечто, что мне показалось сочинением Бетховена. Гости стояли, сбившись в маленькие группки – островки бесед, между которыми сновали суда снабжения – лакеи в ливреях и младшие горничные, разносящие подносы с канапе и напитками. Кучка гостей, стоящая перед нашей «отдушиной», вела беседу о предстоящих выборах в парламент и обсуждала вопрос о предоставлении женщинам избирательных прав. Сейчас говорил мужчина, стоящий спиной к стене и к нам.

– … конечно же, им нельзя давать избирательные права. Ведь они ничего не смыслят в вопросах, касающихся коммерции и индустрии. Как женщина может принять прагматическое взвешенное решение относительно международной торговли или управления нашими фабриками и заводами? К тому же они чересчур эмоциональны. Слишком подвержены чувствам. И их бывает слишком легко как убедить, так и переубедить. У них просто не тот темперамент, чтобы принимать те важные решения, которые должны принимать избиратели страны. И упаси нас бог от того, чтобы позволить им избираться в парламент. В таком случае стране бы просто пришел конец.

Остальные мужчины в группе с важным видом одобрили эту речь. Можно было подумать, что оратор изрек несколько вечных истин.

– А как насчет их шляп? – заплетающимся языком пьяного проговорил кто-то из тех, кого я не могла видеть.

Все рассмеялись, но в смехе этом звучала, скорее, озадаченность, чем веселость.

– Что ты, черт возьми, имеешь в виду, Джимми? – вопросил тот из прозвучавших голосов, которым говорил мужчина, распинавшийся первым.

– Ну, знаете, – ответствовал тот, что хватил лишку, – в наши дни они носят такие огромные шляпы. Чертовски большие, прямо-таки гигантские. Только представьте себе, как две дамы в таких громадных шляпах сидят перед каким-нибудь крохотным малым в Палате общин. Скажите на милость, как бы такой бедный коротышка смог дать знать спикеру, как он хочет проголосовать?

На сей раз вся группа захохотала.

– Молодчина, Джеймс, – сказал третий мужчина. – Мы знали, что ты сумеешь ухватить самую суть проблемы. Большие шляпы. – Он засмеялся опять. – Подожди, когда я расскажу об этом нашим ребятам в Мужской лиге. Собственно, во вторник вечером у нас будет заседание, так что тебе стоило бы прийти к нам и выступить самому. Право же, нам бы не помешал такой проницательный и глубокий острослов. Некоторые из наших слишком уж серьезны, особенно этот чертов малый, у которого полно кофеен. Как бишь его зовут? Он нагоняет такую тоску.

– Извини, старина, не могу, – ответствовал тот, которого, судя по всему, звали Джимми. – Карты.

Третий мужчина снова разразился смехом.

– Так ты все еще увлекаешься игрой? Ну и как, стал играть лучше?

– Да будет тебе известно, что играю я чертовски хорошо. Просто в последнее время мне не везет. Кстати, не мог бы ты одолжить мне несколько монет, а?

Все они опять расхохотались.

– Почему бы тебе не попросить денег у твоего старика? – вопросил первый голос. – Ведь граф наверняка мог бы выделить тебе эти несколько монет.

– Мой папаша и так уже грозит лишить меня содержания, – уныло ответствовал Джимми. – Я в долгах, как в шелках, беру у одного, чтобы отдать другому. Если старый хрыч пронюхает, сколько я должен на самом деле, он выбросит меня на улицу без гроша. Всего пятьдесят фунтов – и я спасен. Я тут поставил на лошадку, которая в конце месяца наверняка придет первой, так что мне обломится хороший куш. Если ты дашь мне в долг, я смогу рассчитаться кое с кем из остальных, да и с тобой расплачусь в самое ближайшее время – оглянуться не успеешь, а денежки уже у тебя.

– Пятьдесят фунтов? – рассмеялся другой мужчина. – Боюсь, мне такие расходы не по карману. Оплата школы, счета портного – в общем, ты понимаешь.

– Но ты все-таки подумай, – не унимался Джимми. – Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.

Судя по всему, он отошел, поскольку остальные тут же принялись обсуждать его дела.