Проблема полковника Багирова

— Иду, — приподнимая края простыни, чтобы на нее не наступить и не остаться в чем мать родила, топаю сначала к рюкзаку. Нужно не забыть сжечь платье, которое разорвал Север. Ни к чему лишние вопросы, если его кто-нибудь обнаружит.

Выбираю такое же платье, как было на мне, и комплект хлопкового белья. Комплект новый, запакованный, на нем даже бирки сохранились. Север все это время стоит в центре комнаты и наблюдает за моими действиями. Когда я, прихватив вещи, прохожу мимо него, он хватает меня за локоть.

— Аврора, болит там? — в его взгляде читаю раскаяние. Мне хочется его успокоить, прижаться к губам…

Север тоже смотрит на мои губы. Тело охватывает знакомое томление…

Торможу свои мысли и порывы. Сейчас они неуместны. Прислушиваясь к себе, я мотаю головой.

— Жжет, но уже не так сильно, как вначале, — ничего не сказав, он отпускает мою руку, молчаливо позволяя заняться своими делами.

В ванной я сижу до тех пор, пока вода полностью не остывает. В такую жару нет ничего лучше прохладного душа, но теплая вода помогла расслабить мышцы, сняла усталость, и даже дискомфорт во влагалище практически не беспокоил. Я ждала, что Север заглянет ко мне под каким-нибудь предлогом, но он не появился. В доме вообще стояла тишина. Хотя это ни о чем не говорит, Багиров передвигается почти бесшумно.

Полностью одевшись, выхожу из ванной комнаты. Мирон сидит на диване с моим телефоном в руке, что-то печатая…

Глава 31

Аврора

Мне нужна всего лишь секунда, чтобы понять, зачем Север взял телефон, который Тарик оставил мне для связи.

— Ты пишешь своим ребятам? — нисколько в этом не сомневаясь. Мирон, не отрываясь от экрана, что-то быстро печатает, ему не до меня. Прохожу в комнату, сбрасываю с головы полотенце, сажусь на край кресла, принимаюсь сушить влажные волосы. Багиров отрывает взгляд от телефона, выключает экран и протягивает мобильный мне.

— Написал нескольким ребятам, если они на базе, смогут прочитать, — прежде чем успевает отвернуться, улавливаю в его взгляде беспокойство. Он ведь даже не знает, живы парни или нет…

За своей болью и переживаниями я забыла о том, что группа Мирона могла не выжить, натолкнувшись на засаду. Каждый член команды для него — все равно что брат. Порой дружба сослуживцев крепче, чем родственные узы. Я забыла о его возможной потере, а он все это время помнил и не позволял себе расслабиться, упрямо двигался вперед, выполняя поставленные перед ним задачи. Юрка на грани жизни и смерти, я места себе не нахожу, от боли порой выть хочется, а у Севера, возможно, всю группу положили…

Мне становится больно за ребят и стыдно за свой эгоизм. Ведь они полезли в это пекло, чтобы спасти моего брата. Папа до сих пор, наверное, не знает, что Юра жив. А если так, то меня, скорее всего, ищут, чтобы сообщить о смерти брата…

Мне тоже нужно написать подружкам и узнать, что происходит в Москве. Не удивлюсь, если генерал Каручаев уже все знает. Гоню от себя эту мысль, потому что реально страшно. Папа, уверенный, что сын погиб, не может найти единственную дочь, которая у него осталась… и тут узнает, что я тоже в Сирии.

Страшно представить, что отец со мной сделает! Он меня убьет!

Если я продолжу переживать и нервничать, сделаю себе только хуже, все равно уже ничего нельзя изменить. За свое путешествие придется ответить. Папа всегда ограждал меня от любой опасности. Да, он был строгим родителем, порой даже деспотичным, но любил меня и баловал. А Юрку хоть и вынудил поступать в школу спецназа, всегда держал вдали от горячих точек. Брат завидовал успехам Багировых. Как-то, напившись, он мне сказал:

— Они, в отличие от меня, никогда не прятались за отцовской спиной, получали свои награды заслуженно, а я… Меня боятся, но не уважают.

— О чем задумалась? — голос Севера выдернул меня из моих невеселых мыслей. Я не могла сказать ему правду, поэтому, взглянув на телефон, который все это время крутила у себя в руках, негромко сказала:

— Ты ведь подозревал, что телефон прослушивается, наверняка они могут прочесть твою переписку?

— Наверняка прослушивается, и переписку они уже прочитали и перевели. В сообщениях, которые я отправил нескольким бойцам, нет ничего подозрительного, можешь прочитать, — кивнул он на мобильник. — Если мои ребята будут точно знать, что я жив, продолжат искать. Постарайся сделать так, чтобы твой телефон всегда был заряжен. Может, получится определить наши координаты.

Дальше он мог не объяснять, и так все понятно. Мысленно вознесла молитву, чтобы все получилось, и нас нашли ребята из его группы.

Северу сложно бездействовать, сидеть на одном месте. Он чувствует себя зверем, которого заперли в клетке. Сильный, властный, свободолюбивый, он вынужден оставаться в незнакомом доме и просто ждать. Сходить с ума от тихих переживаний за своих ребят, судьба которых ему неизвестна. Мирон не подаст виду, но мне кажется, что я хорошо начала его чувствовать.

Мирон подходит к вещам, которые успел вытащить из рюкзака, достает тонкую темную рубашку свободного кроя. Если бы не ранение моего брата, вряд ли мы сидели бы сейчас здесь…