Проблема с Джейн

Он говорил правду. Медленный и неуклонный спуск в ад начался утром 6 августа 1994 года, когда Аннет Герринг, разбудив их, сообщила, что Хьюберт погиб в авиакатастрофе. Разбился на своем самолете. Больше всего на свете он любил летать.

С этого дня в доме повисло гнетущее молчание. Эрик, и без того заваленный работой, вносил последние правки в свою вторую книгу и помогал Аннет навести порядок в бумагах Хьюберта. Кроме того, ему пришлось заниматься и студентами своего друга. Несколько человек перешли под его руководство, и, надо сказать, весьма кстати, так как в этот момент у Эрика был только один студент-дипломник. В сентябре, узнав, что Джудит Свон назначена новым деканом факультета, он совсем замкнулся в себе. Джудит невзлюбила Эрика еще четыре года назад, когда на одном из ужинов у Геррингов попыталась соблазнить его, но еще больше это проявилось после женитьбы Эрика, так как ей пришлось отказаться от своих подозрений в том, что он гомосексуалист. В общем, как всегда, смена власти повлекла за собой и смену фаворитов. Со всеми другими коллегами на факультете Эрик был в прекрасных отношениях. Все они были у них на новоселье. Его книга получила отличные отзывы. Двести студентов первого курса посещали его лекции по европейской живописи, а десятки сражались за то, чтобы попасть к нему на семинары, так как запись была ограничена. Эрик уже подписал контракт на издание своей второй книги. Все знали, что по совету Герринга он отклонил предложение университета в Беркли, а это означало, что ему была обещана негласная поддержка на конкурсе. Свон была не единственным членом комиссии.

Двадцать пятого февраля Эрик узнал, что его кандидатура не прошла. На лбу у него между бровями появилась новая складка. Все встало на свои места. Причина была понятна: зависть. Взять в штат тридцативосьмилетнего мужчину, имевшего уже две книги, очаровательную жену и красивый дом? Удавшееся новоселье обернулось против него. Прежде чем покупать дом, нужно быть уверенным, что тебя проведут по конкурсу. То, что до гибели Герринга считалось делом решенным, выглядело после голосования наглым вызовом. Гюбрис.

Эрик же утверждал, что его это ничуть не волнует: еще ни один преподаватель Девэйна не стоял с протянутой рукой. Он жаловался на боли в спине и висках. С марта по июнь они ни разу не занимались любовью. А до этого пытались раза два в феврале, и еще раз в марте, но безуспешно. Ими обоими овладел страх: Джейн заранее знала, что у них ничего не получится. Ей было невыносимо чувствовать рядом с собой его тело, лежать с ним в одной постели, в одной комнате, под одной крышей, дотрагиваться до его постоянно мягкого члена. Эрик называл это временным сбоем, не имеющим никакого отношения к Джейн, но она во всем винила себя, думая, что не вызывает в нем больше желания. Она боялась, как бы Эрик не стал любить ее так, как она когда-то любила Джоша: нежно, преданно, надежно, но не испытывая при этом страсти.

Эрик перешел спать в комнату, служившую ему кабинетом, а иногда засыпал внизу, в гостиной, на диване с бело-бежевой обивкой, перед телевизором, который Джейн находила еще включенным, когда, испытывая облегчение от того, что ночь уже позади, спускалась утром позавтракать. Почти каждый вечер она плакала, думая, не наказание ли это за то, что они были слишком счастливы. Единственный человек, которому она могла довериться, была Эллисон.

— Господи, оставь его в покое. Бедный Эрик! Ты не можешь себе представить, как унизительно потерять работу. А для мужчины это еще страшнее! Наверное, он боится не оправдать твои ожидания.

Советы Эллисон сводились к следующему: никогда не плакать в его присутствии; не жаловаться; быть желанной, нежной, уравновешенной и надежной; не обращаться за моральной поддержкой; делать ему массаж; временно отказаться от близости. Эллисон, видевшая их вместе, нисколько не сомневалась: у них впереди целая жизнь, чтобы заниматься любовью.

В мае, стоя на тротуаре в очереди в бакалейную лавку, Джейн до слез растрогалась от улыбки очаровательного китаёнка и поняла наконец, почему ей так тоскливо. После свадьбы и покупки дома, по логике вещей, должен появиться ребенок. Нелегко, однако, зачать его, не занимаясь любовью. Эрик же, на свой манер, просил ее сделать выбор между ним и ребенком. Любить — это значит и уметь отказываться. Она не станет больше плакать в его присутствии.

Получив предложение из университета Айовы, Эрик оживился, словно медведь, проснувшийся после зимней спячки, снова стал самим собой, обходительным, веселым и страстным. После такого ужасного года им обоим нужно было хорошо провести июль и август.