Проблема Спинозы

– И к чему же это нас приводит?

– Вот что я предлагаю. Позвольте мне выдвинуть несколько пришедших по наитию догадок о том, как Спиноза повлиял на Гете. Во-первых, следует помнить, что у Гете уже сформировались некоторые близкие мыслям Спинозы идеи, до того как он натолкнулся на труды этого философа. Речь идет о взаимосвязанности всего сущего в Природе и идее о саморегуляции Природы, выше которой или ниже которой нет ничего. И помните, что для Спинозы Бог – эквивалент Природы. Он говорит не о еврейском или христианском Боге, а об универсальной религии разума, в которой больше не существовало бы ни христиан, ни иудеев, ни мусульман, ни индусов.

– Хм-м, я и не догадывался, что он хотел уничтожить все религии. Интересно!

– Он был универсалистом. Он ожидал, что традиционные религии будут отмирать, по мере того как все большее число людей станет посвящать себя поиску полнейшего понимания мироздания. Он видел в мире бесконечный поток причинности. Для него нет такой сущности, как воля или сила воли. Ничто не совершается по капризу. Все вызвано чем-то предшествующим, и чем больше мы посвящаем себя пониманию этой причинной связи, тем свободнее становимся. Именно эта точка зрения на упорядоченную вселенную с предсказуемыми, математически выведенными законами, на мир, обладающий бесконечными возможностями объяснения, подарила Гете ощущение спокойствия.

– Достаточно, Фридрих, у меня голова идет кругом! Я в этой природной упорядоченности ощущаю только ужас. Все это так трудно для понимания!

– Я всего лишь следую вашим расспросам о том, как Гете получил помощь от Спинозы, и вашему желанию получить те же преимущества. В работе Спинозы нет никаких технических уловок. Он не предлагает ни единого упражнения, подобного исповеди, или катарсису, или психоанализу. Человек должен следовать за ним след в след, чтобы прийти к его всеобъемлющему взгляду на мир, поведению и морали.

– Мне причиняет мучения Гитлер. Как бы Спиноза предложил мне облегчить это состояние?

– Спиноза стоял на том, что мы можем преодолеть мучения и все человеческие страсти – он называл их аффектами, – придя к пониманию мира как сети, сотканной из логики. Он настолько был в этом убежден, что говорил следующее… – Фридрих перелистал страницы. – «Я рассматриваю человеческие аффекты и их свойства точно так же, как и прочие естественные вещи».

– А что касается меня и Гитлера?

– Я уверен, он сказал бы, что вы подвержены аффектам, движимым идеями неадекватными, а не такими, которые вытекают из истинного поиска понимания природы реальности.

– И как же избавиться от этих неадекватных идей?

– Он недвусмысленно утверждает, что аффект перестает быть аффектом, как только мы формируем более ясное и отчетливое представление о нем – это и есть причинная связь, лежащая в основе аффекта.

Альфред умолк и ссутулился в своем кресле с кислым видом, словно хлебнул свернувшегося молока.

– В этом есть что-то тревожное. В высшей степени тревожное! Кажется, я начинаю видеть в Спинозе еврея – нечто дряблое, бледное, слабое и антигерманское. Он отрицает волю и клеймит страсти как нечто низшее, но мы, современные немцы, занимаем противоположную точку зрения. Страсть и воля – не те вещи, которые следует искоренять! Страсть – это сердце и душа народа, чья троица – мужество, верность и физическая сила. Да, несомненно: в Спинозе есть нечто антигерманское!

– Альфред, вы слишком поспешны в своих выводах. Вспомните, как вы отшвырнули прочь «Этику», потому что первые несколько страниц были перегружены непонятными аксиомами и определениями. Чтобы понять Спинозу так, как понял его Гете, мы должны познакомиться с его языком и шаг за шагом, теорема за теоремой проследить конструкцию его мировоззрения. Вы же ученый! Я уверен, что вы провели годы за историческими исследованиями, когда писали свой «Миф». И, однако, вы отказываетесь уделить Спинозе, одному из величайших умов в истории, больше, чем просто беглый взгляд на заголовки разделов его работы! Великие немецкие интеллектуалы глубоко погружались в его книгу. Уделите ему то время, которого он заслуживает!

– Вечно вы защищаете евреев!

– Он – не представитель евреев. Он опирается на ясный разум. Евреи его изгнали.

– Я давным-давно предостерегал вас против того, чтобы учиться у евреев! Я предупреждал, что не стоит вторгаться в эту еврейскую сферу! Я предостерегал вас, говоря, что вы в великой опасности!

– Вы можете быть спокойны. Опасность миновала. Все евреи из Психоаналитического института покинули страну. Как и Альберт Эйнштейн. И все остальные великие немецкие ученые еврейского происхождения. Как и великие немецкие писатели-неевреи – к примеру, Томас Манн и еще 250 лучших представителей нашей культуры. Вы действительно верите в то, что это делает нашу страну сильнее?!

– Германия становится сильнее и чище всякий раз, как какой-нибудь еврей или любитель евреев из нее уезжает.

– Вы действительно полагаете, что такая ненависть…