Проблема субъектов российского развития. Материалы Международного форума «Проекты будущего: междисциплинарный подход» 16-19 октября 2006, г. Звенигород

Но главный вопрос здесь как быть с тем, что именуется субъективным опытом, индивидуальным сознанием, духовностью? Сферу наших рассуждений в этом контексте нужно расширить так, чтобы включить в нее коммуникацию трансцендентальных субъектов. Эта коммуникация выводит нас за жесткие рамки классических бинарных субъект-объектных различений, связывая эти различения посредством «логики включенного третьего» (B.Nicolescu)[12] и порождая новое трансцендентное пространство, в котором, в принципе есть место и для собственно духовного измерения человека, для его ценностей.

Здесь мы не можем пройти мимо трансцендентального субъекта Гуссерля, пытавшегося восстановить единое информационно-коммуникативное пространство человеческого познания на основе данности трансцендентального опыта и особой науки о «конкретной трансцендентальной субъективности, данной в действительном и возможном трансцендентальном опыте»; науки, образующей «крайнюю противоположность по отношению к наукам в прежнем смысле слова, к объективным наукам». При этом, как отмечает Б.В.Марков, «вынося объективный мир, реальность за скобки, Гуссерль не собирался отбрасывать науку. Он только хотел показать, что ее основанием является не «действительность, как она существует сама по себе», выступающая критерием истинности любых сообщений, а данности трансцендентального опыта. Наукой об этом опыте и выступает феноменология». Таким образом, подчеркивает Б.В.Марков, «трансцендентальный субъект становится новым медиумом коммуникативной системы»[13]. Но эта коммуникативная система, пытающаяся (помимо прочего) решить проблему единства наук о природе и наук о духе посредством ориентации на субъектно-ориентированный опыт сознания, сама сталкивается с трудностями коммуникации в сферах науки, культуры, сферой «здесь – и – теперь» человеческого бытия.

Вернемся к проекту постнеклассической науки и ее субъекту. В.С.Степин, в отличие от Гуссерля, не выносит его за скобки, а, напротив, заключает в них. Тем самым символически подчеркивается преемственная историческая связь всех этапов становления субъекта научного познания постнеклассической науки, понимаемой прежде всего как науки естественной; науки, черпающей свои истины из самой природы. С другой стороны, субъект постнеклассической науки открыт для будущего развития. В том числе и развития в направлении его коммуникации с трансцендентальным субъектом Гуссерля. Стоит ли при этом специально говорить о том, что это развитие вовсе не есть одностороннее «восхождение» по пути все более полного и всеохватного постижения истины. Добавим: отказ от этого линеаризованного образа прогресса относится и к культурному, и к гуманитарному развитию, где по умолчанию он до сих пор часто имеется в виду. На нынешнем этапе цивилизационного развития к его собственному образу предъявляются уже иные требования. Их можно охарактеризовать как более жесткие, а можно – как более либеральные, но они – иные, и их исследование, на наш взгляд, ставит вопрос и о переориентации самой философии на исследование проблем трансцендентального эмпиризма как интерсубъективной коммуникации, осуществляемой на уровне обмена смыслами, духовными ценностями, а так же, отвечающих этим смыслам и ценностям состояниям человеческого сознания. Все еще оставаясь заключенным в скобки, субъект постнеклассической науки начинает становиться трансдисциплинарным, нелокальным, коммуникативно сопряженным сразу со всей иерархией уровней реальности, включая реальность космологическую. Стоит подчеркнуть, что эта коммуникативная сопряженность только «начинает становиться» и может стать таковой лишь при наличии формирования коммуникации на уровне обмена высокими гуманистическими смыслами и духовными ценностями.