Проблемный мужчина (ЛП)

Оказавшись внутри, мы мгновенно перенеслись в другой мир, в котором официанты, одетые в чёрное, тихо сновали туда-сюда, выделяясь на фоне белых скатертей и белых кирпичных стен. Освещение было ярким и тёплым, и оно ещё больше добавляло привлекательности мягкому интерьеру всего зала.

Нас поприветствовала хостес, стоящая за стойкой. Эта стойка была настолько огромной, что хостес едва могла видеть зал из-за неё.

— Привет, Кайа, — улыбнулась она.

— Привет, Эрин.

Она была милой девушкой-студенткой, которая училась на спортивного комментатора. Я едва была с ней знакома, но знала, что она очень усердно работала и не устраивала скандалов — а это было редкостью в ресторанной индустрии. Я подошла к её стойке и схватилась рукой за край. Понизив голос так, чтобы мои родители не могли меня слышать, я спросила:

— Кто-то позвонил моей маме, чтобы подтвердить бронь.

Она прошлась глазами по списку гостей.

— Под каким именем она должна быть?

— Я думаю, Свифт? Или Дана.

— О, вот она. Похоже, шеф-повар Шоу добавил вас в последнюю минуту, — она встретилась со мной глазами. — Повезло. Я уже несколько месяцев пытаюсь зарезервировать тут столик для своих родителей.

Я улыбнулась ей, но моя улыбка дрогнула.

— Мои тут в первый раз, а я работаю тут уже много лет. Попробуй ещё. В конце концов, у тебя получится забронировать.

Особенно после того, как ты переспишь с Уайеттом. Ну, или почти. Он становится очень покладистым, когда дело заходит достаточно далеко.

Она вздохнула, и я сразу же поняла, что эта работа была для неё временной. Она не собиралась ждать несколько лет, чтобы получить бронь. Нам бы повезло, если бы она продержалась тут всё лето.

— Сколько вас? Всё что здесь написано, это предоставить вам лучший столик. Но я не знаю, на какое количество человек.

Если она не знала подробностей брони, то кто тогда подтверждал её по телефону? Уайетт? Наклонившись вперёд, я просканировала её список, но так как он лежал для меня вверх ногами, я не смогла ничего там прочитать.

— Здесь так написано?

Она перевернула для меня список, где совершенно чётко стройным почерком Уайетта было наскоро написано:

— Свифт — лучший столик.

Мой желудок слегка подпрыгнул. Я прочитала написанное ещё раза три, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация, и что мой мозг не разыгрывает меня, заставляя меня видеть то, что я хочу видеть.

Стоп. Я хотела это видеть?

Я закрыла глаза и перенеслась на ту холодную стальную столешницу в кухне, голова Уайетта была у меня между ног, а моё чувство реальности и здравого смысла разорвалось на миллион частиц света и огня.

Господи, что за чёрт, Уайетт? Что ты со мной сделал?

— Я могу посадить вас, когда вы будете готовы, — мягко сказала Эрин, её глаза беспокойно сощурились.

Сдвинув плечи, я заставила свой мозг сосредоточиться и сделала шаг в её сторону. Мои родители последовали за мной. Когда мы проходили мимо гостей, которые пребывали в экстазе и находились на краю гастрономической комы, я наслаждалась каждой секундой предоставленной возможности.

Обо мне не отзывались клиенты или критики. Я была всего лишь су-шефом, моё имя не ассоциировалось с этим рестораном. Блоги не писали о том, как я талантливо готовлю мясо или соусы. Отзывы на Yelp не рекомендовали этот ресторан из-за того как я могу делать ризотто, или как гениально я подавала брюссельскую капусту. Все почести доставались Уайетту. А до него Киллиану.

Но я, тем не менее, знала, что блюда на этих столах являются плодом командной работы. И не только моей. Там на кухне все повара работали, потели, трудились, чтобы подарить самый идеальный гастрономический опыт из всех возможных.

Именно эти отдельные элементы и создавали меню, представляющее собой не что иное, как произведение искусства. Каждый рецепт был тщательно продуман и доведён до совершенства. И всё это было живым, дышащим организмом, который постоянно менялся, регулировался и изучался для того, чтобы каждый раз становиться лучшей версией себя самого. Поэтому наши гости всегда получали идеальный результат.

Например, заячьи лапки. Их надо было тушить за два часа до открытия ресторана, чтобы мясо стало нежным и начало отделяться от косточки, затем их жарили в утином жире при температуре двести градусов, чтобы запечь весь сок внутри. И их надо было перевернуть в нужное время, чтобы получить прекрасную хрустящую корочку по всей поверхности.

Филе нужно было переворачивать только один раз, ближе к концу приготовления, чтобы следы от гриля были одинаковыми со всех сторон. Если перевернуть его раньше, его можно пережарить. Если перевернуть его слишком поздно, то тогда обе стороны не смогли бы зажариться равномерно. И я всегда давала мясу отдохнуть, прежде чем класть его на тарелки.