Проблемы морфологии и словообразования

Традиционное описание значений суффиксов, основывающееся на классификации понятий, в какой—то степени применимо к существительным, поскольку в пределах этой части речи понятийная классификация в некотором роде соответствует словообразовательной структуре имен. Так, есть суффиксы, образующие слова со значением места, времени, отвлеченного качества, «опредмеченного» действия, лица и пр. Но этот метод описания неприменим к другим частям речи, таким, как прилагательные, глаголы, наречия. Суффиксы, служащие для их образования, не обнаруживают в испанском языке никакой связи с лексическими разрядами слов. Разумеется, семантическая классификация внутри этих частей речи вполне возможна, но она никак не совпадает со словообразовательной структурой слова. Так, нет специальных суффиксов, служащих для образования прилагательных со значением цвета, вкуса и пр. Отсутствуют суффиксы, которые бы создавали verba putandi, sentiendi, dicendi. Любопытно, что в «Грамматике французского языка» Л. И. Илии[79] отмечаются значения суффиксов существительных и просто перечисляются наиболее продуктивные суффиксы прилагательных. Описание системы словообразования разных частей речи поэтому обычно лишено единства.

В целом все сказанное выше не должно привести к выводу, что при выделении функций суффикса вовсе не нужно говорить о том, какие лексические категории слов создаются при его помощи. Мы хотели лишь подчеркнуть, что функция суффиксов разных частей речи, выполняющих в предложении разные функции, различна. Более того, она различна у одного суффикса, входящего в состав слов разных частей речи, особенно имен и атрибутов.

Касаясь принципов описания суффиксов с точки зрения образуемых ими лексических классов, мы бы хотели сделать еще одно замечание. Нередко полагают, что параллельное выделение таких отвлеченных, казалось бы, категорий, как категория лица, инструмента, качества, предмета, наряду с группами слов, обозначающих растения, животных, удар, звук, неправомерно ввиду их несоотносимо—сти. Приведенное выше возражение основано на недоразумении чисто терминологического порядка. Так, инструментальное значение суффикса вызывает ассоциацию с инструментальной функцией в грамматике. Однако когда говорят о суффиксах с инструментальным значением, имеют в виду лексическое содержание группы слов, обозначающих инструменты, орудия, машины, аппараты, приспособления и пр. Категория инструментальности в грамматике, напротив, связана с установлением отношения между членами предложения (инструментальный падеж) и безразлична к значению слова. Точно так же понятие лица в словообразовании не совпадает с одноименной категорией в грамматике. Поэтому при описании лексических категорий слов, которые образуются при помощи того или другого суффикса, следует признать вполне последовательным параллельное выделение таких категорий, как nomina agentis, instru—menti, actionis, qualitatis, наряду с группами, обозначающими предметы, животных, растения, породы деревьев, удар и пр.

Обратимся к роли лексической функции при решении вопроса о суффиксальной омонимии. Как известно, между лексической функцией и суффиксом нет однозначного соотношения. Семантические изменения, претерпеваемые отдельными словами, а также смысловое развитие целого класса слов отражаются на функции суффикса, который начинает регулярно образовывать слова, входящие в разные семантические ряды. Один и тот же суффикс может создавать разные по значению слова. Так, присоединяясь к именным основам, суффикс – ada образует существительные со значением периода времени (oto~nada 'осенний период'), действия (muchachada 'ребяческая выходка'), удара (pu~nalada 'удар кинжалом'), содержимого (cucharada 'содержимое ложки'), собирательности (vacada 'стадо коров'). Лексическая многофункциональность дает повод для оценки некоторых суффиксов как омоморфем.[80] Основанием для этого служит резкая разница между лексическими значениями слов, создаваемых при помощи одного суффикса. Нередко полагают, что суффиксы– тель, – чик, – щик, – ник, образующие в русском языке названия инструментов и nomina agentis, распались на две омоморфемы. В то же время совмещение в этих же суффиксах орудийного и местного значений обычно не рассматривается как омонимия, а считается полисемией, поскольку место и инструмент воспринимаются как более родственные понятия, чем категории инструмента и лица. Эти беглые соображения показывают, что в вопросе о суффиксальной полисемии и омонимии трудно опереться на лексическую значимость суффикса, на его связь с разными понятийными категориями. В этом случае следует исходить из другой, более общей функции суффикса, к характеристике которой мы сейчас перейдем.