Проблемы морфологии и словообразования

Более прямолинейно смешивается понятие структуры слова и словообразования в работе С. Мёрфи об именных суффиксах в разговорном испанском языке Мексики.[8] С. Мёрфи предупреждает, что его исследование является «первым опытом в сравнительно неразработанной области дескриптивного словообразования».[9] Однако в нем нет анализа действующих словообразовательных моделей, их значения и функционирования. Все слова выстроены в пары, состоящие из так называемого «соотносимого слова» (related word) и суффиксального производного. Вот несколько примеров: libertar – libertad, temporada – temporal, cor – coraz'on, capar – capas'on, inquisici'on – inquisidor, vista – visi'on, bendito – bendici'on. Автор стремится найти слово, максимально совпадающее с производным по своей звуковой форме; Поэтому, например, libertar 'освобождать' ставится рядом с libertad 'свобода' (с. 10). Между тем последнее по своей словообразовательной и смысловой структуре является именем качества и связывается языковым сознанием с прилагательным libre 'свободный'. Эта пара стоит в одном ряду с такой серией, как bueno – bondad, feliz – felicidad, humano – humanidad, b'arbaro – barbaridad и пр.

Занимаясь синхронным описанием словообразования, С. Мёрфи приводит наряду с продуктивными парами и такие, которые не имеют отношения к системе современного языка. Так он выделяет суффиксы имен – t– | – s-, обнаруженные им в таких существительных, как muerte, vista, vuelta, puesta, producto, risa, aplauso, compromiso, presa и др. (с. 26–27). Очевидно, что элементы, попавшие в испанский язык в составе латинского причастия и супина, не функционируют в нем самостоятельно.

Итак, исследование, задуманное как анализ современного словообразования, обернулось исчерпывающим описанием морфологической структуры суффиксальных имен.

Спорной стороной работы С. Мёрфи является также предложенное им решение вопроса тождества суффиксов. Автор объединяет элементы исключительно по признаку их фонетического сходства. При этом С. Мёрфи учитывает лишь совпадение согласных. Варианты гласного не меняют, по его мнению, структуры испанского суффикса (см. с. 5). Это позволяет С. Мёрфи выделить, например, суффикс Vr (т. е. любая гласная + r) и приписать ему значения лица (inventor), абстрактного имени (amor, dolor), инструмента (elevador), собирательности (costillar) и места (palomar) (с. 16). Суффикс Vn (т. е. гласная + n) оказывается еще более семантически ёмким и фонетически разнообразным. Он может указывать на лицо (sacrist'an, bailar'in), уменьшительность (peque~n'in), увеличительность (azad'on), выражать действие или результат действия (borr'on, tir'on), обозначать человека (mand'on, pel'on) и животное (cabr'on, cap'on) (см. с. 14).

Намеченная Мёрфи трактовка языкового тождества заметно отличается от взглядов дескриптивистов.[10] Последние заменили фонетический принцип отождествления функциональным. Идентичными признаются все морфемы, обладающие единой функцией и находящиеся между собой в дополнительной дистрибуции, при условии если сумма их окружений не превышает суммы окружений одной морфемы, выполняющей аналогичную роль. Иными словами, сумма окружений показателей множественного числа в английском языке– en и – s не должна быть больше, чем окружение нулевой морфемы, выражающей единственное число. Правда, у некоторых структуралистов можно встретить еще более свободное отношение к проблеме идентификации аффиксов. Так, К. Тогебю рассматривает все суффиксы, присоединяющиеся во французском языке к топонимам (-ais, – an, – at, – еац, – eron, – esque, – estre, – ien, – in, – ique, – ite, – ois), как варианты одной морфемы, функция которой состоит в создании прилагательных от этнических названий.[11]

В теоретических работах американских структуралистов можно встретить попытки отделить статическое описание структуры высказывания от построения системы, управляющей современным языком.

Так, Ф. Хаусхолдер считает целесообразным разделить морфологию, или морфемику на два самостоятельных раздела: 1) собственно морфологию, в которой должны описываться только продуктивные образования и их альтернанты (как активные, так и неактивные); 2) дескриптивную этимологию, трактующую непродуктивные, окаменелые структуры.[12]

Д. Болинджер предлагает отличать морфемы, являющиеся единицами синхронного анализа (он называет их формативами), от элементов, относящихся к диахронной морфологии (они обозначаются термином компоненты). Формативы, по мысли Д. Болинджера, вступают в активную связь (bondage) с другими элементами речи, а компоненты могут образовывать с ними только инертное сцепление.[13]

Своего рода реакцией на узкодескриптивный подход к фактам словообразования являются статьи Х. Марчанда.[14]