Проблемы теории государства и права / Учебное пособие.

Справедливо утверждение В. М. Горшенева, что "в действительности не все нормативные предписания государства представляют собой классическую модель нормы права и потому нет достаточных оснований отождествлять многие из них с нормой права", что немало нетипичных нормативных предписаний "нестандартного характера, в которых отсутствуют те или иные свойства, признаки, моменты, объективно присущие классической модели нормы права"[355]. В таких случаях, естественно, норма права образуется из ряда взаимосвязанных нормативных правовых предписаний. Однако позиция данного автора тоже вызывает сомнения в той части, где нетипичные предписания расцениваются как существующие обособленно от правовых норм, входящие в содержание права наряду с ними. В действительности подобные предписания скорее служат тем материалом, из которого "строятся" соответствующие нормы права.

Сказанное относится, пожалуй, и к нормативным правовым предписаниям, закрепляющим принципы действующего права. Оставаясь исходными нормативно-руководящими началами (правилами), эти предписания при всей своей важности и специфичности регулируют тоже определенные общественные отношения. Но это такие базовые отношения, которые в рамках данной социально экономической формации существуют постоянно, функционируют непрерывно, аккумулируют наиболее характерные стороны жизнедеятельности общества в целом. Отсюда особенности как их внутреннего строения, так и тех нормативно-правовых предписаний, которыми они регулируются. Однако это - особенности иного порядка, они не исключают возможности признания таких предписаний составными элементами своеобразных правовых норм.

В трудах некоторых отечественных ученых встречается термин "норма-предписание", наделяемый несколько другим смысловым значением. Он связан с расчленением единого понятия правовой нормы на "логическую норму" и на "норму-предписание", подразумевая под первым из них выявляемое логическим путем общее правило, воплощающее органические связи между нормативными предписаниями, под вторым - элементарное, логически завершенное государственное веление, непосредственно выраженное в тексте нормативного юридического акта[356]. При таком подходе любая завершенная формулировка законодателя считается нормой-предписанием, если даже в ней выражено лишь одно единственное слагаемое (скажем, гипотеза или указание на субъектный состав) правовой нормы или, наоборот, содержатся какие-либо элементы одновременно двух и более норм права.

Представляется, что эта конструкция имеет ряд нежелательных последствий. Прежде всего, нивелируются различия нормативных правовых предписаний, с одной стороны, композиционных, заключающих в себе все части целостной нормы права, с другой - некомпозиционных, лишенных этого свойства. Возводятся в ранг единых "норм" даже правовые предписания, олицетворяющие отдельные элементы различных правовых норм. Затем создается некая тройка норм - правовая норма, норма-предписание и логическая норма, не имеющих четко выраженных отличий в существе и должным образом не соотнесенных друг с другом. Хотя оговаривается, что эти явления связаны с разными уровнями научного анализа, тем не менее, остается непонятным, почему при детализированном изучении необходимо расчленение понятия правовой нормы.