Проблески золотого детства

Мы рассмеялись и стали друзьями. Тридцать лет постоянно, до его смерти я навещал его, чтобы просто посидеть с ним. Его жена обычно говорила: «Я думала, что мой муж единственный сумасшедший в городе, но это не так — ты тоже сумасшедший. Я удивляюсь - почему ты приходишь посмотреть на этого сумасшедшего». А он был сумасшедшим во всех смыслах.

Например, он ездил в школу на лошади. Это было неплохо, но он сидел задом наперед…! Мне нравилось это в нем. Сидеть на лошади не так как сидят все, но смотреть назад — это странный опыт.

И лишь позже я рассказал ему историю о мулле Насреддине, который ездил на осле, сидя задом наперед. Когда ученики муллы выходили из города, естественно, что они были, по крайней мере, смущены. Наконец, один из студентов сказал: «Мулла, все сидят на ослах, в этом нет ничего неправильного. Ты можешь сидеть на осле, но задом наперед! Осел идет в одну сторону, а ты смотришь в противоположную, поэтому люди смеются и говорят: «Посмотрите на этого сумасшедшего муллу!» - и мы смущаемся, потому что мы твои ученики».

Мулла сказал: «Я объясню вам. Я не могу сидеть, оставляя вас позади, это было бы оскорблением для вас. Я не мшу оскорблять своих собственных учеников, так не пойдет. Нужно найти другие пути. Возможно вы можете все идти задом наперед перед ослом, но что будет очень трудно, и вы будете еще больше смущены. Конечно, тогда вы будете смотреть на меня, и не возникнет вопроса о неуважении. Но для вас будет очень трудно идти задом наперед, а идти нам долго. Поэтому единственным естественным, а также самым легким решением для меня будет сидеть на осле задом наперед. Осел не будет против того, чтобы не видеть вас. Он видит, куда мы идем, и дойдет куда нужно. Я не хочу нас не уважать, поэтому лучше всего для меня будет сидеть на осле задом наперед».

Странно, но Лао Цзы также сидел задом наперед на своем буйволе, возможно, но той же самой причине. Но ничего не известно о его ответе. Китайцы не задают такие вопросы и не отвечают на них также. Они очень вежливы, и лишь кланяются друг другу.

Я был обречен делать то, что не разрешалось. Например, когда я был в университете, я носил рубашку без пуговиц и свободные брюки. Один из моих профессоров, Индрабахадур Кхари… Я помню его имя, хотя он умер много лет назад, но из-за той истории, которую я расскажу вам, я не могу забыть его. Он отвечал за все праздники в этом университете. Конечно, из-за всех наград, которые я завоевывал для университета, он решил сфотографировать меня со всеми медалями и кубками, и мы пошли в студию. Но там возникла большая проблема, когда он сказал: «Застегни пуговицы на своей рубашке до конца».

Я сказал: «Это невозможно».

Он сказал: «Что? Ты не можешь застегнуть свои пуговицы?»

Я сказал: «Посмотрите, вы можете увидеть пуговицы фальшивые. У меня нет петель, чтобы их застегивать. Я не люблю застегивать пуговицы, поэтому я сказал портному, чтобы он не делал никаких петель для пуговиц на моих рубашках. Пуговицы есть, их видно, поэтому на картине они будут видны».

Он очень разозлился, потому что его очень интересовала одежда и другие подобные вещи, поэтому он сказал: «Тогда фотографии не будет».

Я сказал: «Хорошо, тогда я пошел».

Он сказал: «Я не это имею в виду», потому что он боялся, что будут неприятности, и, возможно, я пойду к декану. Он отлично знал, что закона о том, что нужно фотографироваться застегнутым на все пуговицы не было.

Я сказал ему: «Знайте, что завтра у вас наверняка будут неприятности. Такого закона нет. Почитайте об этом, сделайте домашнюю работу, и завтра встретимся в офисе декана. Докажите мне, что фотографию нельзя делать без застегнутых пуговиц».

Он сказал: «Ты в самом деле странный студент. Я знаю, что я не смогу доказать это, поэтому просто давай сделаем фотографию. Я уйду, а ты сфотографируйся».

Это фотография существует. Один из моих братьев, Никланка. собирал все обо мне с детства. Все смеялись над ним. Даже я спрашивал его: «Никланка, почему ты собираешь все обо мне?»

Он сказал: «Я не знаю, но у меня есть глубокое чувство, что однажды ути вещи понадобятся».

Я сказал: «Если ты так чувствуешь, продолжай делать это». И именно из-за Никланки сохранились несколько фотографий из моего детства. Он собирал вещи, которые сейчас имеют значение.

Он всегда собирал вещи. Даже если я выбрасывал что-то в мусорную корзинку, он всегда смотрел, не выбросил ли я что-то написанное. Он собирал все, написанное моей рукой. Весь город думал, что он сумасшедший. Люди даже говорили мне: «Ты сумасшедший, но он, кажется, еще более сумасшедший!»

Но он любил меня, как никто другой в моей семье — хотя все они любили меня, но никто как он. И только у него сохранилась эта фотография, потому что он все собирал. Я помню, что она была в его коллекции — я в расстегнутой рубашке. И я все еще вижу раздражение на лице Индрабахадура. Он был весьма особенный человек, но и я тоже был особенный.