Проблески золотого детства

Она села рядом со мной и стала помогать мне делать мой дворец из карт. Но когда она сказала Бхуре: «Если кто-то тронет моего ребенка, стреляй не только в воздух из-за того, что мы джайны… Эта вера хороша, но только в храме. На рынке нам приходится вести себя как ведут себя в мире, а мир не состоит из джайнов. Как мы можем вести себя согласно нашей философии?»

Я видел ее кристально чистую логику. Если вы говорите с человеком, который не понимает по-английски, вы не можете говорить с ним по-английски. Если вы станете говорить с ним на его родном языке, то тогда общение будет возможным. Философии это языки. Философии сами по себе ничего не означают это просто языки. В тот миг, когда я услышал, что моя бабушка говорит Бхуре: «Когда дакойт попробует украсть моего ребенка, говори на языке, который он понимает, забудь все о джайнизме», — в тот момент я понял, хотя это и не было для меня таким ясным, как стало позже. Но это должно было быть ясным для Бхуры. Мой дедушка, конечно, понимал ситуацию, потому что он закрыл глаза и стал повторять свою мантру: «Намо арихантанам намо… намо сиддханам намо…»

Я засмеялся, моя бабушка хихикала; Бхура, конечно, только улыбался, но каждый понимал ситуацию — и она была права, как всегда.

Я расскажу вам об еще одном сходстве между Гудией и моей бабушкой; она почти всегда права, даже со мной. Если она говорит что-то, я могу не согласиться, но я знаю, что в конечном итоге она будет права. Я не соглашусь, это тоже правда; я упрямый человек. Я говорю вам снова и снова, я всегда настаиваю на том, что я говорю, правильно это или нет. Моя неправота - это моя неправота, и я люблю ее, потому что она моя; но что касается вопроса правоты… я знаю, где бы ни был конфликт, Гудия, в конце концов, будет права… Потому что в те минуты я буду решать… а я упрямый человек.

У моей бабушки всегда было такое же качество. Она сказала Бхуре: «Ты что, думаешь, что эти дакойты верят в джайнизм? А этот старый дурак…» — она показала на моего деда, который повторял свою мантру. Потом она сказала: «Этот старый дурак сказал, чтобы ты стрелял только в воздух, потому что мы не должны убивать. Пусть он повторяет свою мантру. Кто приказывает ему убивать? Ты ведь не джайн, не правда ли?»

Я инстинктивно понял в этот момент, что если бы Бхура был джайном, он бы потерял свою работу. Меня никогда не интересовало до этого, джайн Бхура или нет. Впервые мне стало жаль этого бедного человека, и я стал молиться. Я не знал кому, потому что джайны не верят в какого-либо Бога. Меня никогда не знакомили с какой-либо верой, но, несмотря на это, я стал говорить про себя; «Господи, если ты есть, сохрани работу этому человеку». Вы видите? Даже тогда я говорил «если ты есть…» Я не мог лгать даже в такой ситуации… но. к счастью, Бхура не был джайном.

Он сказал: «Я не джайн, поэтому не беспокойтесь».

Мои Нани сказала: «Тогда помни то, что сказала тебе я, а не этот старый дурак».

По правде говоря, она имела обыкновение называть моего дедушку «старый дурак», а я приберег это выражение для Девагита — но тот «старый дурак» умер. Моя мама… моя бабушка умерла извините меня, я снова сказал «моя мама». Я правда не мог поверить, что она не мама, а только бабушка.

Еще вам будет интерсено узнать, что все мои братья и сестры — а их было около дюжины, не считая меня, — все они называли мою маму Ма, «мама», кроме меня; я назвал ее Баби. Все в Индии удивлялись, почему я называл мою маму Баби, потому что это означает «жена старшего брата». Па хинди слово «старший брат» звучит как бахаиййа; а его жену называют баби. Мои дяди называли мою мать Баби, и это было точно то, что мне было надо. Почему я до сих пор называю ее Баби? Причина в том, что я знал другую женщину как свою мать - это была моя бабушка.

После тех детских лет, когда я считал мою Нани моей матерью, было бы невозможно называть любую другую женщину Ма — матерью. Я всегда называл ее моя Нани, и я считал, что она моя настоящая мать, а она усыновила меня. Моя настоящая мать оставалась немного поодаль, немного чужой. Даже хотя моя Нани мертва, она ближе ко мне. Даже хотя моя мама теперь просветленная, я все же называю ее Баби, я не могу звать ее Ма. Называть ее так было бы предательством той, что умерла. Нет, я не могу сделать этого.

Моя бабушка сама говорила мне много раз: «Почему ты называешь твою мать Баби? Зови ее мамой». Я просто пропускал вопрос мимо ушей. Я рассказываю об этом или обсуждаю это впервые — с вами.