Пробный камень

А вокруг было чудесное раннее утро. Вода ласково мурлыкала под лодкой. Заметно припекало солнце. Желтая полоска показавшегося вдали острова больше не пугала, а манила к себе. Страхи отступили, и Бориса охватило ничем не омраченное чувство простора, свободы и раскованности, которое испытывали и все его одноклассники. Он посильнее заработал веслами и больше не покрикивал ни на Ромку, ни на других ребят, хотя строй лодок снова нарушился — мальчишкам не терпелось показать свою силу и ловкость. Повизгивая и пересмеиваясь, девчонки подзадоривали гребцов. Лодки, обгоняя друг друга, веером разошлись по реке.

Колька Мысля усадил рядом с собой Сеню Сивцева и передал ему одно весло. Они гребли вдвоем и стали быстро приближаться к передней лодке Бориса. Им помогала и Катя Шитикова — сидя на корме, она подгребала какой-то доской.

— Хочешь, название острову дам? — предложил Колька Борису.

— Ну?

— Малый Светлячок.

Борис подумал, покрутил головой, точно прислушивался, как звучит это название. Шурка Гай наморщил лоб.

— Была у нас конфликтная ситуация по поводу названия…

— А мне нравится! — перебила его Катя Шитикова.

— И мне! — подхватила Зоя.

Бросив весло и привстав со скамейки, Борис крикнул на всю реку:

— Эй! На палубах!.. Слушай название нашего острова!.. Малый Светлячок!.. Годится?

После короткого молчания с лодок закричали что-то невнятное.

— Не понял!.. Кто «за» — голосуйте веслами!

Над рекой взметнулись и заблестели на солнце мокрые лопасти весел. А остров был уже в нескольких метрах, и лодки одна за другой останавливались на песчаной отмели.

Со смехом и шутками высыпали ребята на берег и вдруг без всякой видимой причины оробели и замолчали. Почти все они уже бывали здесь, но никогда не испытывали такого чувства. Раньше это был ничейный кусок земли, готовый приютить любого любителя позагорать или половить рыбу. Он принадлежал всем и никому в частности, и потому каждый мог, когда захочется, воспользоваться им и покинуть его, ни о чем не заботясь.

Теперь у острова появились хозяева. Высыпав на берег, они впервые по-настоящему оценили то, чем захотели владеть. Оценили и оробели. В школе на сборах все казалось таким простым и привычным. Велико ли дело — вскопать землю и посадить овощи? Что они, огородов не видели? Или они хуже других? В Казахстане огромную целину подняли, а они не сладят с маленьким клочком земли?

Но сейчас остров совсем не казался ребятам маленьким. Наоборот, маленькими и беспомощными показались они сами себе. Их всего кучка на берегу, а перед ними расстилалась нетронутая рукой человека земля, присыпанная песком, с кустиками сухой прошлогодней травы, с задубевшими, облизанными водой старыми пнями. За этой дикой полосой стояла темная с прозеленью рощица. И она тоже словно разрослась в глазах растерявшихся мальчишек и девчонок. Им все сейчас представлялось значительно большим, чем было на самом деле. Вот тебе и Малый Светлячок!

В эту решающую минуту Борис Кравцов почувствовал на себе взгляды своих одноклассников. И если бы он хоть чуть-чуть заколебался, хоть чуточку проявил неуверенность, вся затея рухнула бы в тот же час. В лучшем случае, ребята разожгли бы костер, приготовили бы обед, поели и, оставив на острове кучу золы, объедки и яичную скорлупу, уплыли бы домой, надолго, если не навсегда, убежденные в том, что быть гостем легче и спокойнее, чем хозяином. И после этого никто бы не уговорил их даже поиграть в самостоятельность.

Борис не сплоховал под этими растерянно-выжидательными взглядами. Свою долю робости он пережил в лодке и теперь лучше других перенес первую встречу с островом. Он еще смутно представлял, с чего надо начинать, но самые простые и необходимые команды пришли сами собой.

— Лодки подтянуть повыше! — распорядился он. — Инструменты — выгрузить!.. И еду — тоже… В общем — все на берег!

Иногда обыденные слова воспринимаются как открытие. Важно только, чтобы нашелся человек, который скажет их вовремя. И еще важнее, чтобы сказал эти слова именно тот, от кого их ждут. Разом ожили мальчишки и девчонки. Заскрипели, зашуршали лодки, царапая днищем песок. Зазвенели лопаты и железные грабли.

Пока шла разгрузка, Борис мучительно думал: что же дальше? Ясно, что теперь надо вскапывать и рыхлить землю, но где начинать, как расставить ребят? Выстроить их в цепочку вдоль берега и пусть копают до самой рощи — так, что ли? От берега до рощи было метров сто, и представилось Борису, как цепочка мальчишек и девчонок будет наступать на эту целину. Что-то в такой картине было смешным и наивным, как в детском рисунке. Этаким строем, наверно, можно косить траву, но Борис никогда не видел, чтобы так вскапывали землю.

Обидно было ему: родился и рос в деревне, учился в сельской школе, а оказался лицом к лицу с землей — и не знает, с какого конца подойти к ней. И опыт пионерского вожака не подсказывал здесь ничего путного. В школе он никогда не терялся и точно знал, кого и куда нужно послать, кому и какое дать поручение. Что же теперь случилось с ним?